Ночью я проснулся. Вижу, сидит наш Малышок у двери, сунувшись мордашкой в выступивший на досках иней. Услышал, как скрипнули подо мною нары, в два прыжка в свой угол и спрятался в рукав. А прыжки у него совсем не похожи на беличьи или, скажем, зайца. Те прыгают, словно их выстреливает пружина, этот же будто переливается над землей…
На третий день горностай совсем освоился. Ел на виду, и по избушке стало опасно ходить. Ничуть не прячется — того и гляди, наступишь. Много ли ему нужно?
Мы, когда уходили домой, оставили в двери приличную щель. Пусть живет там, где ему больше нравится.
Недели две не показывались на Хурчане, а вчера приходим:
— Жив Малышок!
Только намного дичее стал, но ел-то все равно вместе с нами.
Если кому случится бывать в тех краях, там, напротив ручья Ульбука, и стоит наша избушка. В той избушке живет Малышок. Вы его угостите кусочком масла или мяса — он не откажется. Но не давайте, пожалуйста, ничего соленого. Хищникам соль очень вредит. Не стоит портить зверя. Хорошо?
Таежные угодьяТайга, что растет по правую сторону от Ульбукского перевала, — угодья одного лесничества, та, что по левую, — другого. Все вместе — угодья иссиня-черного ворона, и то, что, облетая их, он по нескольку раз на день пересекает границу двух лесничеств, его ничуть не волнует. Для него главное, чтобы сюда не забрался чужой ворон.
Здесь же живут: росомаха, пять лисиц, десятка три зайцев, много горностаев, сов, поползней, дятлов и еще, наверное, целая тысяча различных зверей и птиц. И у каждого вокруг перевала свои угодья, каждый охраняет их и сражается, если кто нарушит их границы.
А недавно мне привезли бумагу, где черным по белому написано, что тайга по обе стороны от перевала отведена мне под охотничий участок. Так что теперь это и мои угодья.
Но мне-то отстаивать их как-то там особо не приходится. У меня есть документ, а вот птицам и зверям потруднее. Однажды я поднимался на перевал и сломал палку, с которой обычно хожу по тайге. Вернее, не сломал, а сделал чуть заметную трещину. Но все равно палка с трещиной помощник ненадежный, пришлось вырезать новую. Старую же воткнул в снег да так на перевале и кинул.
Уже на третий день к моей палке завернула лисица и оставила рядом с нею желтое пятнышко. По этому пятнышку любая лисица сможет узнать о первой лисице все: сильная она или слабая, сыта или голодна, здоровая или больная и даже какое у нее настроение. Главное же, этой отметкой лисица предупреждала всех других лисиц, что она здесь живет и это ее охотничьи угодья.
Через неделю у моей палки отметилось еще четыре лисицы, росомаха и неизвестно откуда забредший волк. С тех пор и пошло. Как идет зверь через перевал — обязательно завернет сюда отметиться. Я даже научился определять, кто это был — ОН или ОНА. Если желтое пятнышко появилось между отпечатками лап, значит, его оставила ОНА, если чуть в стороне от отпечатков — ОН.
А в начале марта к отмеченной лисами, волками и росомахами палке завернул заяц и тоже оставил там свое пятнышко. Интересно, кто он? Может, такой храбрец, что все это зверье ему нипочем. Или причина в том, что вот-вот наступит время заячьих свадеб и к этому времени каждый уважающий себя заяц должен отметить свои угодья. А здесь уже хочешь не хочешь — нужно храбриться.
Король горыСначала в моей избушке было только два окна. Да и куда больше? Одно над печкой, другое над столом. У печки я сушу одежду, подшиваю валенки, строгаю на растопку «петушки» и, конечно же, готовлю еду. У стола ем, ремонтирую лыжи, точу пилу, привязываю к рыболовным крючкам леску и вообще выполняю массу разных дел.
И вот не так давно у меня появилось еще одно окошко — над нарами. Как будто бы оно мне совсем ни к чему. От окна тянет холодом, и в сильные морозы его приходится закрывать старой курткой. К тому же, если стекла оттаивают, вся вода бежит прямо мне под бок.
Но из всех окон оно у меня самое любимое, потому что через него я могу наблюдать за снежными баранами. Попробуй в ожидании осторожных круторогов просидеть три-четыре часа где-нибудь на перевале — ничего не получится. Я же любуюсь ими, как в кино, — в тепле-добре да еще и с кружкой чая в руках.
Каждое утро бараны спускаются с обрывистой покрытой скальными останцами сопки и направляются к протекающему недалеко от моей избушки ручью с красивым названием Лидия. Вокруг сколько угодно всяких ручейков, совсем рядом бежит быстрая и светлая Чуританджа, они же предпочитают пить воду только из Лидии. Я пробовал воду из этого ручья и ничего особенного в ней не заметил. Вода как вода. Чистая, холодная, мокрая.