Исследовательница российской массовой литературы из Германии Биргитт Менцель особо выделяя роль женщины в развитии традиционного детективного романа, отмечает, что “в последнее десятилетие здесь на первый план вышли авторы-женщины, что находит отражение в иной манере письма, иных ролевых образцах и моделях действительности…” Другая немецкая исследовательница отмечает, что “обозначение “женский детектив” с недавних пор получило широкое распространение в русском литературном обиходе, что связано с небывалым успехом, которым, начиная примерно с 1997 г. пользуются у широкой публики несколько русских писательниц — детективщиц… Мнение, согласно которому “детектив — это не женское дело. В противном случае — это не детектив”, было с очевидностью опровергнуто уже Александрой Марининой, поднявшейся благодаря своему сенсационному успеху до уровня русской Агаты Кристи…” Здесь, пожалуй, можно согласиться со всем, за исключением разве что ставшего уже тривиальным сравнения. Согласитесь, трудно найти общие черты в старой деве мисс Марпл с ее сельской интуицией и вооруженной современной техникой и новейшими научными изысканиями и отнюдь не недотрогой Настей Каменской.
На наш взгляд, достаточно всеобъемлющее определение специфики женского детектива дано критиком Татьяной Косыгиной в “Книжном обозрении”: “Говоря о женском детективе, мы имеем в виду не только и не столько книги, написанные дамами, сколько своего рода сплав психологического романа с полицейским, приключенческим и непременно любовным, где взаимоотношения действующих лиц, их характеры, их чувства и страсти, обострившиеся на крутом жизненном переломе, интересуют писателя больше, чем детективная интрига и традиционная неожиданная развязка…”
Исходя из этого, на наш взгляд, верного определения, откажем в принадлежности к женскому детективу такому компетентному автору, как Юлии Латыниной, пишущей с глубоким знанием дела о сложнейших экономических проблемах общества и связанных с ними преступлениями и причислим к лику данной подотрасли литературы произведения некоего Дм. Алейникова, легко и непринужденно повествующего в серии изд. “Армада” “Русский психологический детектив” о “каталах и чалдонах, лохах и пассажирах” и многом другом из жизни уголовного мира… Кстати, по мнению Т.Косыгиной, “романы популярнейшего Сидни Шелдона, к примеру, идеально подходят под определение “женский детектив”…
Сделаем вывод, что не авторство, не наличествование главного героя — крутой дамы, не разделение на плохие и хорошие детективы, а особый настрой, особая поэтика, особый стиль, структура, язык, манера письма являются определяющими нового для отечественной остросюжетной литературы подвида.
Литературная критика, которая по нашему мнению вовремя “засекла” образование новой отрасли детектива на российском книжном рынке (вообще-то, не заметить этого было трудно), пытается сегодня разобраться с такими понятиями, как классификация женского детектива, его поэтика, стиль, отличие от традиционного советско-русского, а короче — мужского детектива. Литературоведению предстоит решить еще такие текстологические проблемы, как явление главных и второстепенных героев, жанровое разнообразие и сюжетные линии, связь женского детектива со смежниками и т. д. и т. п. Сделать это не очень сложно, так как, несмотря на постоянное прибавление в полку дам-авторов, они, кажется, и не пытаются внести свежую струю в устоявшееся за последнее десятилетие спокойное и почти безоблачное движение литературы, нарушаемое лишь традиционными кровавыми разборками и любовными похождениями героев десятков повестей, выбрасываемых ежемесячно на книжный рынок.