Переломы или синяки - дело поправимое. Но дырка в черепе это… уже что-то невозможное…
Сегодня Лион не могла прийти домой, упасть на диван, закутаться в плед и впасть в своего рода ступор, отрезавший ее от реальности на пару дней, а затем вернуться к рутинной жизни. Сейчас она пострадала так серьезно, что сама себе ничем помочь не могла, не тот уровень полета. А звериная, дикая усталость накатывала, отключая мускул за мускулом.
“Поспать бы…” - подумала детектив. И тут же медик внутри нее понял, что если она сдасться и закроет глаза, то, с вероятностью в девяносто восемь процентов, никогда их больше не откроет.
Правда, после анализа подобного поворота событий, девушка решила, что ей уже наплевать, и мысль эта показалась даже зыбко приятной. Отдохнуть. И чтобы не нужно было просыпаться. Никогда.
“Извини, Шерлок. Если сможешь…”
Небо расплылось в чернеющем тумане, по щеке скатилась горячая слеза, заставив болезненно поморщиться от жжения в глубоких ссадинах. Зажмурив веки, Лион все же не выпустила из ноющих пальцев снятый с предохранителя пистолет и провалилась в беспамятство…
========== Глава 16. Волк. ==========
Когда Шерлок понял, что Лион сбежала, он поднял на уши всех и вся, но оказалось, что его напарница здоровски умела заметать за собой следы. Ни один из наблюдателей даже и не заметил, когда именно пропала Скай, только записка, оставленная на тумбочке, называла точное время. Прочитав текст, написанный аккуратным круглым подчерком шариковой ручкой, Шерлок с отчаянием смял листок. Какая же она идиотка! Ее ведь убьют, размажут по стене, втопчут в грязь! Нет, так не пойдет.
Напялив пальто и шарф, сыщик кинулся разыскивать своих информаторов, заставив их отрываться от любых занятий и идти искать Лион. Около шести вечера ему сообщили, что девушку видели движущейся на запад, даже указали дорогу, где она поймала попутку. Наплевав на остальных, Шерлок вскочил на мотоцикл Скай и на предельной скорости помчался в указанном направлении.
Он ехал уже почти час, когда ему попалась развилка, и молодому человеку пришлось затормозить, чтобы определить дальнейший путь. Тут-то Шерлок и вспомнил о том, что у него выключен телефон. Мысленно ругая себя за это, он “разбудил” BlackBerry и сразу же увидел новое голосовое сообщение. Оно пришло от Лион. От ее слабого, еле разборчивого голоса у Шерлока все похолодело. Ему не составило труда понять, что она была на грани, но потом его отчаяние сменилось призрачной надеждой. Скай оставила координаты. GPS немедленно выдал нужный адрес, и Холмс рванулся туда. Через двадцать минут мужчина был на месте.
Шерлок окинул беглым взглядом усадьбу и близлежащую территорию. В доме горел свет, но, по всей видимости, его просто не выключили. Подумав, детектив направился к сараю. Какие-то нагромождения, металлолом… Когда он высунулся из-за угла, у него сердце в желудок упало, и Шерлок со всех ног кинулся к Лион и опустился на корточки рядом с ней. Она полулежала возле двери, истерзанная как никогда, залитая кровью, и своей, и чужой, вымазанная в грязи, покрытая царапинами и глубокими ссадинами. Кошмар!..
Потрясенный этим зрелищем, Шерлок поначалу решил, что девушка мертва, но, наклонившись к ее лицу, уловил чуть заметное движение. При каждом слабом вздохе вырывались едва слышные хрипы.
- Лион… Черт возьми, что же с тобой наделали?..
Он протянул руку и стал осторожно вынимать из ее ладони пистолет. Внезапно ее пальцы напряглись и сжали рукоять. Широко распахнув глаза, несколько секунд девушка немигающе смотрела на него. Взгляд у нее был мутным, радужки темными. Шерлок, заметив, как зашевелились грязные потрескавшиеся губы, понял, что она что-то тихонько бормочет, и, приблизившись, с трудом различил слова:
- Привет… Шерлок…
Веки дернулись и закрылись, черты лица разгладились. Она выпустила браунинг. Шерлок осторожно поднял ее хрупкое искалеченное тело и отнес в дом, положил на диван, укрыв своим пальто, достал мобильный телефон и набрал номер Майкрофта.
Но Вы меня спрашивали, где гулял все это время Шерлок, так что вот и объяснения.
========== Глава 17. Ее душа. ==========
Из дневника Вонды Мур:
Вечная борьба против целого мира… Это не просто жизнь, это сотни и сотни тысяч секунд, наполненных чувствами: грустью, тоской, мимолётным и призрачным, словно туман счастьем. Это одиночество сквозь вечность, где есть одно сплошное сражение; побег от самой себя, от эмоций и человечности, от того, что заставляло ее светиться как звезда по утру; влечение в неведомые дали, где можно было бы избавиться от груза в опустошённой и изрезанной потерями и смертями близких душе… Сплошной хаос и неразбериха, мелькающие и проносящиеся словно тени люди…
Вот чем былo наполнено все ее существование, с тех самых пор, как ей исполнилось четыре года. Она привыкла стоять до конца, используя все подручные средства и стараясь не втягивать в это окружающих. Бои, боль, страдания, бессилие… Эти чувства сопровождали ее всегда, и даже не смотря на то, что рядом кто-то всегда находился, она часто чувствовала себя непонятной и покинутой. “Среди людей тоже бывает одиноко”, и это как нельзя лучше показывало состояние ее души.
Вскоре после того, как Эриделион переехала к своему дяде, она встретила меня. Поначалу в наших с ней беседах и разговорах было очень много недоверия, в основном с ее стороны, но потом колебания и подозрения постепенно развеялись, и она научилась вникать в мои слова и прислушиваться к ним. Хотя и оставались сомнения по поводу того, говорю ли я правду или просто забавляюсь от нечего делать.
Однажды она сказала мне: “Гадания это ерунда, никому не нужна чушь! Такие люди как вы вешают слишком доверчивым лапшу на уши и бессовестно пользуются этим. Шансы на то, что ваше “предсказание” сбудется, ничтожно малы, а если это и происходит, то только из-за благоприятного стечения обстоятельств, и все”.
Ее видение жизни отличалось от всех, с какими я когда-либо сталкивалась. Она привыкла смотреть на мир открытыми глазами и принимать то, что он подчастую был жестоким, безнравственным и совершенно беспощадным. Это давало ей силы для дальнейшей борьбы, но вместе с тем и иссушало ее. Если выражаться образно, так врата в ее душу оказывались распахнуты настежь. Она впитывала в себя происходящее, как губка вбирала бы воду, но одновременно с этим позволяла своему внутреннему “я” слабеть.
Когда видишь таких, как она, сразу же понимаешь, насколько тяжелой и несправедливой может быть жизнь. У тебя есть все: семья, любящий человек, а у нее нет. Она была лишена всего этого и, что самое главное, потеряла шансы на то, чтобы понять, что такое любовь и теплота, и каково это: ощущать их.
Шли годы, мы виделись иногда, редко, конечно, но все же, когда это происходило, я чувствовала ее тонкую, словно паутинка, радость. Встреча с кем-то из прошлого, кто поддерживал ее, дарила ей возможность вновь стать нужной. Я предсказала ей, что многие прозовут ее Одинокой Волчицей, но это будет не навсегда. Однажды она познакомится с человеком, похожим на нее, с подобными мыслями и принципами, и он начнет ее менять. Ему, единственному на всем белом свете, будет позволено проникнуть в ее внутренний мир и сделать его светлым, и в тот момент она должна будет ему это разрешить.
Я не была осведомлена относительно точного имени этого мужчины, оно скрывалось, словно бы не хотело, чтобы кто-то посторонний его разглядел, но я различила инициалы, всего две буквы – ШХ. Правда, Риди предпочла не знать этой информации. “Всему свое время”, - заметила она. - “Когда этот Волк появится, то пускай все идет своим чередом”.
Это было мудро и благородно с ее стороны, и лишний раз доказывало всю ее уникальность и неповторимость. Мрак, окутывавший ее сознание, внушал мне тревогу и опасения, но я была твердо уверена в том, что ей удастся его победить. Недаром среди старых знакомых ее знали под именем Брилл, то есть, “сильная от Бога”.