Томас закрыл глаза. Голос барона продолжал весело звучать.
— Смешно. Риббентроп или Шахт сказали недавно, что у тебя есть банк в Англии.
— Действительно, есть. Бодо, послушай…
— А, внешняя разведка, понимаю. Теперь ты убедился, насколько я был прав тогда?
— Бодо…
— Я должен тебя называть комиссаром?..
— Бодо…
— Криминальным советником?..
— О небо, послушай же наконец, — сказал Томас. — Я не работаю в гестапо. Я арестован.
После этого в трубке наступило молчание. Хаффнер удовлетворенно хмыкнул, прижимая отводную трубку плечом к уху, — он продолжал чистить ногти.
— Ты меня понял, Бодо?
— Как же, как же. К сожалению. Что тебе предъявляют?
Томас ответил.
— Это плохо, старик. Я не могу вмешиваться. Мы живем в правовом государстве. Если ты действительно не виновен, тебя отпустят. Всего хорошего. Хайль Гитлер!
— Ваш лучший друг, да? — сыронизировал Хаффнер.
У Томаса отобрали подтяжки, галстук, шнурки, бумажник и его любимые часы с репитером, потом его заперли в одиночку. Здесь Томас провел остаток дня и ночь. Голова работала лихорадочно. Должен же быть выход. Должен. Должен. Но он не находил его.
Утром 27 мая Томаса повели на допрос. В комнате рядом с Хаффнером он увидел майора вермахта, бледного, озабоченного человека. Гестаповец выглядел раздраженным. Казалось, оба перед его приходом сильно поссорились.
— Согласно приказу я оставляю вас одних, — зло произнес Хаффнер и исчез.
— Майор Лооз из штаба округа, — представился он. — Барон Видель позвонил мне. Я должен позаботиться о вас.
— Позаботиться?
— Да. Вы совершенно невиновны. Вас подвел ваш партнер. Это мне совершенно ясно.
Томас облегченно вздохнул.
— Я рад, что вы пришли к этому выводу, герр майор, я свободен, я могу идти?
— Как так идти? Куда? Так вы придете только в тюрьму.
— Но я же совершенно невиновен!
— Объясните все это гестапо.
«Да, — подумал Томас, — за этим еще что-то последует».
— Видите ли, Ливен, — продолжал Лооз, — выход есть. Вы немец, культурный человек, знаете мир, свободно владеете английским и французским. Таких в наши дни ищут.
— Кто?
— Мы. Я офицер абвера, герр Ливен. И могу вас вытащить отсюда, если вы согласитесь работать с нами. Кроме того, мы хорошо платим.
Майор Лооз был первым представителем секретной службы, которого встретил Томас. Других ему еще предстояло узнать. Среди них будут англичане, французы, американцы, чехи, русские и испанцы.
18 лет спустя после первой встречи с Лоозом, 18 мая 1957 года, находясь в роскошных апартаментах отеля в Каннах и глядя в ночную тишину, Томас думал: «В своей основе эти люди во всем похожи друг на друга. Все они действуют жестоко и разочарующе. Все они как бы выброшены из общества нормальных людей. Они, как наркоманы, окружают себя комическими атрибутами своей власти, своих тайн, своего страха. Они играют бесконечный спектакль. Все они страдают комплексом неполноценности». Все это знал Томас в прекрасную майскую ночь 1957 года, но не 27 мая 1939 года. Тогда он был буквально озадачен предложением майора работать на германский абвер.
«Так я выкручусь из этой неприятности», — думал Томас и не знал, как глубоко он завязнет, принимая предложение.
Когда самолет «Люфтганзы» пробил низкую облачность над Лондоном, пассажир, занимавший кресло во втором ряду, глубоко вздохнул. Стюардесса поспешила к нему.
— Вам нехорошо, господин? — спросила она и увидела, что он радостно улыбается.
— Извините. Я чувствую себя великолепно, просто я подумал об очень смешном, — ответил Томас.
Он вспомнил разочарованное выражение лица нациста из камеры хранения кёльнского управления гестапо, когда тот выдавал ему его вещи. Чиновник никак не хотел расставаться с золотыми часами с репитером. Томас взял любимые часы и нежно провел пальцем по крышке. При этом он заметил краску под ногтями и снова рассмеялся, вспоминая об оттисках пальцев, оставленных в картотеке, и своей фотографии на анкете агента абвера.
— Послезавтра к вам придет мистер Смит проверить газовую колонку в ванной. Вы поступаете в полное распоряжение этого человека — мистера Смита, — напомнил майор Лооз Томасу на прощание.
«Мистер Смит будет действительно удивлен, если он явится. Я спущу его с лестницы, вышвырну вон», — думал Томас.
Машина теряла высоту, заходя юго-западным курсом в лондонский аэропорт. Томас посмотрел на свои часы и потер руки. Он чувствовал себя прекрасно. Снова в Лондоне. Скорее домой. Принять горячую ванну, затем виски, закурить трубку. Клубные друзья. Рассказы. И, конечно же, Марлок. Так велика была радость возвращения, что раздражение на мистера Смита стало пропадать. Должен ли он именно так с ним расстаться? Может быть, у него есть объяснения, которые следует принять? Возможно, у него были трудности. Во всяком случае, сначала его надо выслушать.