Повернувшись к Томасу, Дебре проговорил:
— Я знаю, что вы хотите этим сказать, месье Ливен. Немногие сделали для Франции в период большой опасности для нее столько, сколько вы. По прибытии в Лондоня доложу генералу де Голлю, с какой самоотверженной храбростью вы спасли черный портфель от немецкого генерала.
Уже несколько дней Томас не мог спокойно спать из-за этого портфеля.
— Портфель находится в Тулузе у полковника Сименона, — перебил Томас Дебре.
— Нет, — возразил майор, — он лежит под сумкой с инструментом в багажнике вашего «пежо».
— Моего?
— Вашего автомобиля, стоящего перед воротами парка. Пойдемте, месье Ливен, мы успеем взять его до ужина.
«Они положили меня на лопатки, — подумал Томас с яростью. — Сименон, Мими, Жанне перехитрили меня. Что теперь делать? Правда, я не хотел, чтобы немцы завладели этими документами, но я не хочу, чтобы и французы их получили. Я не хочу пролития крови, ни французской, ни немецкой. Я вообще против насилия. Я мирный человек. Меня завербовали в тайные агенты. Лучше бы они оставили меня в покое! Ну, смотрите, что вы теперь от меня получите».
Эти мысли промелькнули в голове у Томаса, когда он, сидя между мадам Беккер и майором Дебре, машинально ковырял вилкой деликатесы, приготовленные им самим.
Черный портфель лежал на античной подставке, стоявшей у окна. Его, действительно, нашли в багажнике «пежо». С аппетитом пробуя блюда, майор Дебре объяснил, как это получилось.
— Я разговаривал вчера по телефону с полковником Сименоном, месье Ливен, и спросил его, каким образом я получу документы? Он ответил, что в Тулузу я не должен приезжать, так как меня узнают, но этот фантастический Ливен, этот необычный человек ездит по окрестностям уже длительное время и покупает продукты. Никто не удивится, увидев его. Он и привезет черный портфель.
Дебре остановился, чтобы отдать должное блюду:
— Великолепна эта начинка. Из чего она сделана?
— Поджаренный лук, томаты и зелень. Майор, к чему эта игра в таинственность? Сименон мог бы меня проинформировать.
— Это я ему так приказал. Я не знал вас.
— Положите мне еще яйцо, месье Ливен, — проговорила Жозефина, с очаровательной улыбкой обращаясь к Томасу.
— Вы видите, так было лучше. Портфель достиг своей цели.
— Да, я это вижу, — ответил Томас. Он посмотрел на портфель со списками, которые могли стоить жизни сотням людей.
«Жаль, — думал Томас, — без политики, без секретных агентов, насилия и смерти был бы сегодня прекрасный вечер, был бы прекрасен мир вообще».
Подумав еще немного, Томас сказал:
— Теперь я подам блюдо, которое посвятил мадам Беккер, — «яйца по-беккеровски», — а в голове у него вертелась все та же мысль:
«Документы не должны остаться у майора. Он и Жозефина мне симпатичны, и я не хочу им зла, но я не могу, не смею, не должен оставить им портфель».
Майор был в восторге от яиц:
— Очень вкусно, месье. Вы, действительно, великий человек.
Жозефина спросила:
— Вы положили мускат?
— Совсем немного, мадам. Самое главное заключаетсяв том, чтобы растопленное масло и мука, всыпанная в него, оставались светлыми.
Мысли Томаса все время возвращались к портфелю: «Я понимаю Жозефину, я понимаю Дебре, их страна в опасносхи, немцы напали на них, они защищаюхся ох Гитлера. Но я не хочу пачкать руки в крови», — а вслух он продолжал:
— После того, как положили муку, надо добавить молоко и варить, пока соус не загустеет.
И опять он подумал: «Тогда в идиотской шпионской школе они всучили мне книгу для шифрования. Герою этого романа было очень плохо. Его имя… Ах, да, граф Монте-Кристо». Спокойным голосом он продолжал:
— Вы хотите попасть в Англию, майор. Каким маршрутом?
— Через Мадрид и Лиссабон.
— А эхо не опасно?
— У меня есть фальшивые документы.
— И все же. Если у вас найдут эти бумаги, ведь, как сказала мадам, в городе полно шпионов и агентов.
— Я должен рисковать. Сименону надо вернуться в Париж, а у меня здесь нет никого из помощников.
— Однако же, напрохив…
— Кто?
— Я!
— Вы?
«Черт бы побрал все эти секретные службы», — подумал Томас и браво ответил:
— Конечно. Я не могу предсхавихь себе, что немцы получат документы. — «Для меня также немыслимо, если они останутся у вас», — пронеслось у него в голове. — Вы теперь знаете, насколько я надежен, — продолжал он. — Кроме того, меня охватил спортивный азарт.
Оторвав взгляд от яиц, Жозефина сказала:
— Месье Ливен прав, Мориц, ты будешь для немцеви их шпионов как красная тряпка для быка.
— Правильно, моя дорогая, но как спасти документы от абвера?
«От абвера и других секретных служб», — подумал Томас и предложил:
— Я встретил в Тулузе банкира по имени Линдер. Он ожидает жену и уезжаех в Южную Америку. Линдер предложил мне стать его партнером. Мы поедем через Лиссабон.
— В Лиссабоне вы могли бы встретиться, — согласилась Жозефина.
Подумав, майор спросил:
— Почему вы хотите это сделать?
— Из убеждения, — ответил Томас. Майор со значением заговорил:
— Я был бы вам бесконечно благодарен.
— Итак, решено. Я еду по железной дороге в Мадрид. Вы, месье Ливен, по своей транзитной визе можете воспользоваться самолетом.
«Вы очень милы, — думал Томас, — надеюсь, позднее вы не будете иметь зла на меня. Но как же может поступить порядочный человек на моем месте? Я не хочу, чтобы умирали французские агенты, но я не хочу, чтобы умирали и немецкие солдаты. Не только нацисты живут в моей стране».
Вслух же он сказал:
— Это вопрос логики, месье Дебре. На вас спустят всех собак, поскольку немцы вас знают. Я же для абвера чистый лист бумаги.
Игра случая привела к тому, что как раз в это время командующий германскими войсками во Франции генерал фон Штюльпнагель в своей штаб-квартире в парижском отеле «Маястет» поднимал бокал шампанского, чтобы чокнуться с двумя господами. Один из них — адмирал Канарис, шеф немецкого абвера, другой — командир танкового корпуса Эрих фон Фельзенек.
Серебряным звоном зазвучали хрустальные бокалы. Стоя под огромным портретом Наполеона, генералы пожелали успеха друг другу. Пестро выглядела униформа различных родов войск вермахта, блестели орденские колодки. Генерал фон Штюльпнагель провозгласил тост: «За успехи неизвестных и невидимых героев вашей организации, господин Канарис!»
— За несравненно более храбрых ваших солдат, господа!
Генерал фон Фельзенек выпил в тот день немного лишнего. Он улыбнулся многозначительно.
— Не будьте таким скромным, адмирал, — говорилон, — ваши парни совершают чудеса. К сожалению, я немогу вам рассказать о них, так как это государственнаятайна. Одно могу сказать — у адмирала светлейшая голова.
Вошли генералы Клейст и Райхенау и увели Штюльпнагеля. Адмирал рассматривал генерала фон Фельзенека с возрастающим интересом. Он взял сигару и спросил как бы между прочим:
— О чем вы только что говорили, герр Фельзенек?
— Я хранитель тайны, герр Канарис. От меня вы неуслышите ни слова!
— Кто вас обязал хранить тайну? — поинтересовался Канарис.
— Один из ваших людей, замечательный парень. Преклоняюсь перед ним!
Канарис рассмеялся, но его глаза оставались серьезными.
— Ну, расскажите хотя бы, какой из наших трюков произвел на вас сильное впечатление?
— Ну, хорошо. Я скажу только «черный портфель».
— А, — дружески кивнул Канарис. — Да, да, «черный портфель».
— Вот это был парень, герр Канарис. Как он разыгрывал передо мною американского дипломата! Самоуверенно, спокойно. Его арестовал один из моих офицеров.
Фон Фельзенек от души рассмеялся.
— Он доставлял двух французских шпионов и всю секретную документацию «Второго бюро» в наше распоряжение и нашел время еще для объяснения мне рецептов приготовления супа-айнтопф. Все время я думаю об этом молодце, хотел бы я иметь такого в своем штабе.
— Да, — ответил Канарис, — в нашей фирме есть несколько таких молодцов. Я вспоминаю об этой истории.
На самом деле он и понятия не имел, о чем идет речь, однако инстинктивно чувствовал, что произошло нечто очень серьезное. Небрежно Канарис спросил: