Мое горло сжалось.
— Шон...
— Ты не забыл ее, парень. Я вижу тебя. Ты чертовски несчастен. Ты едва существуешь вне льда. Я беспокоюсь о тебе, — сказал он решительно. — Ты хочешь ее вернуть? Поговори с ней. Расскажи ей свою версию. Если она тебе нужна, тогда поговори с ней и выясни все до конца. Ты не можешь продолжать жить в неопределенности. Это трахает твою голову, чувак.
Он не сказал мне ничего такого, чего не сказали бы мне Джошуа и другие мои друзья.
Дважды я пытался рассказать Элле правду. Она просто не хотела меня слушать.
— Ты заслуживаешь того, чтобы тебя выслушали, так же, как и она достойна того, чтобы узнать твою точку зрения. — Шон добавил к моей дилемме.
Я ущипнул себя за переносицу.
— Черт.
— Ты знаешь, что я прав.
Я даже не смог отвести взгляд. Все мои друзья были правы.
Они видели, какие разрушения оставила во мне та ночь. Черт возьми, Шон был прав. Я смутно помнил, как они с Нико были в моем туалете, помогали мне, когда я выблевывал свои внутренности после вечеринки. Никто не говорил мне о той ночи, но мы все молча признали это. Шон наблюдал, как я отступал и превращался в разбитую версию самого себя. Николас, с которым я работал барменом в Danny's Grill, заметил, что я стал тихим, когда мы работали по выходным.
Я не исцелился после той ночи, и они все это знали.
Как можно было попытаться донести свою правду до любимой девушки, когда она стояла перед тобой с заплаканными глазами и закрытыми ушами от всего, что ты пытался сказать, потому что в ее голове бушевали ее собственные демоны?
— Часики тикают, — мрачно сказал Шон, но мы оба знали, что он говорил не об посвящении. — Возможно, у тебя больше никогда не будет такого шанса. Я видел, как она направилась в учительскую. Иди за ней, брат.
Если Элла откажется выслушать меня в третий раз, это будет конец. Я бы снова стал притворяться, что она не сломила меня, потеряв доверие к нам.
Мы все знали, что доверие подобно зеркалу. Разбив его, ты можешь его починить, но оно всегда будет иметь несколько трещин, отражающих твою прошлую историю.
Шон наклонился, чтобы подобрать маску, которую я сбил. Чувство вины разъедало меня, поэтому я достал из кармана свернутый косяк и прикурил для него.
— Вот. Кое–что, чтобы расслабиться, пока ты разбираешься с Дарлой.
— Вот почему мы друзья. — Он рассмеялся, этот горловой звук мгновенно заставил меня почувствовать себя лучше. Я передал косяк Шону, и он сделал длинную затяжку. — Я твой должник.
Нет, это я ему должен. За то, что он всегда был рядом, когда я в нем нуждался. Похлопав его по плечу, я пошел прочь.
Навстречу девушке, которая была моей мечтой.
Но оставила меня одного в моем кошмаре.
1:11 ночи.
Комфорт, который я всегда ассоциировал со Святой Викторией днем, испарялся ночью. Вместо того чтобы найти утешение в том, что мы находимся на священной земле, мой разум перебирал различные мифы, которые преследовали стены этого заведения.
Монастырь был построен на воротах ада.
В 2001 году Уиллоу Янг сломала шею и умерла в западном крыле. Не потому, что она бежала вниз по лестнице, а потому, что невидимая сила столкнула ее на смерть.
Сестра Виктория появляется каждый раз, когда вы спускаетесь в склеп, где живет она и ее подруги–сестры. Она не любит, когда ее беспокоят.
Прошло более ста лет с тех пор, как монастырь был превращен в среднюю школу. Сто лет для сотен разных тайн. По дороге к Элле я был готов поклясться, что, когда я моргал, ангелы, вырезанные высоко на потолке, вместо них напоминали вурдалаков. Даже когда мои шаги эхом отдавались от мраморного пола, мой разум представлял себе гулкое хихиканье демонов и грубое потрескивание адского огня.
Либо у меня были галлюцинации, либо мне нужно было поесть, либо я просто сходил с ума.
Верный словам Шона, я уловил вдалеке силуэт Эллы, которая направлялась в учительскую.
Моя грудь снова сжалась.
Хорошие девочки давали тебе это теплое чувство в груди, а плохие девочки возносили тебя прямо на небеса.
Моя Элли была самой плохой из всех.
Может быть, именно поэтому я не мог ее бросить. Может быть, поэтому мысли о ней преследовали меня, когда я спал. Эти несовершенные глаза со слезами, похожие на водопады, крутились в моей голове, как заезженная пластинка.
Я метался между раем и адом. Раем, потому что я был так близок к объекту своей привязанности. Ад, потому что ужас наполнял меня при мысли о том, что придется рассказать Элле свою правду.
— Элла! — Мой голос был необъяснимо хриплым.
Я побежал за ней, гнев и душевная боль кипели во мне, как буря. Я хотел закончить это проклятое соревнование и, когда она будет в восторге от победы — потому что мы победим — наконец–то рассказать ей свою версию истории.
Я знал, что Элла услышала мой голос по тому, как выпрямилась ее спина. По тому, как она быстрее пошла прочь.
Я не был дураком. Я знал, что у нас нет шансов на примирение, независимо от того, во что верили Шон и мои друзья. Неважно, чего я желал. Но я надеялся, что она хотя бы выслушает меня, и мы сможем найти общий язык и вести себя вежливо. Совместные ужины вместе с игровыми свиданиями Оливии и Эмилио стали такими неловкими. Мы едва могли обменяться любезностями без того, чтобы она не захотела ударить меня ножом.
— Элла, подожди! — крикнул я, когда подошел достаточно близко.
Я развернул ее, схватив за плечо, и впечатал в стену рядом с шкафчиками. Она вздохнула и положила руки на поверхность позади себя, сопротивляясь желанию использовать мое тело в качестве якоря, чтобы выпрямиться.
Я опустил свое лицо вниз, пока мой рот не оказался у ее уха, почти касаясь ее золотой серьги.
— Я не знаю, что залезло в твою хорошо отшлепанную задницу, принцесса, но ты отбросишь свою гребаную гордость в сторону и послушаешь меня. — Я рычал, давая ей ненавистную версию меня, которую она хотела. Я ненавидел эту версию. Но это была единственная версия, на которую она сейчас реагировала. — Я хочу убраться отсюда к чертовой матери. Мы можем сделать это, только победив первыми. Так что ты можешь либо помогать мне, либо терпеть мое присутствие дольше, чем нужно. Понятно?
Я включил фонарик, между нами, чтобы увидеть выражение ее лица.
Глаза Эллы стали такими ласковыми, когда я упомянул ее хорошо отшлепанную задницу. Это был тот же самый безмолвный, нуждающийся взгляд, который она имела всякий раз, когда хотела меня. Ее накрашенные губы приоткрылись. Если бы не наше дерьмовое прошлое, я бы решил, что она хочет, чтобы я поставил ее на колени и дал ей свой член.
Я знаю, что она тоже это чувствовала. Эта сильная связь, наполненная сексуальной энергией с того момента, как она заметила меня в своем саду. Это никогда не покидало нас.
Мне было интересно, пройдет ли это когда–нибудь.
Она ненавидела меня, но какая–то часть ее все еще хотела меня.
— Что язык проглотила, Элли? — Я бросил ей ее же слова обратно.
Она вышла из своего транса, покачав головой.
— Ладно. Мы будем работать вместе, но не выводи меня из себя.
Она попыталась перекинуть волосы через плечо, но ее рука осталась висеть в воздухе, на мгновение забыв о том, что она отрезала свои длинные пышные пряди. Я хотел спросить ее, зачем она обрезала такие красивые волосы. Возможно, она хотела начать все с чистого листа после нашего разрыва.
Элла заметила мой пристальный взгляд и обеими руками оттолкнула меня назад, пока я не сдался.
— Следующая загадка гласит: «Летучая мышь обитает там, где живут все адские создания». Я думаю, это учительская. Если это ошибка, мы будем действовать дальше.
Ее тон, такой резкий и сердитый. Я знал, что это защитный механизм Эллы. Я даже не мог назвать это чушью, когда именно из–за меня ее обида была на первом месте.
— Звучит неплохо. — Я пристально смотрел в ее глаза, разочарованный тем, что она носит контактные линзы. Такой красивый взгляд не заслуживал того, чтобы его скрывали.