Казалось, что Диана Хилл затаила на меня личную обиду. Мое задержание должно было послужить уроком для хоккейной команды, но она дала понять, что это также урок для плохих мальчиков, которые совращают хороших девочек.
Очевидно, она жила в архаичные времена.
— Я хочу шоколадный молочный коктейль из хижины Мэрни, — крикнула Элла позади меня.
Ее руки сжались вокруг моей талии, когда я повернул направо.
— После того, как мы закончим. Обещаю!
Наконец–то мы добрались до места назначения. Недавно отремонтированная закрытая хоккейная арена Святой Виктории, построенная на огромные денежные пожертвования богатейших семей Саут–Сайда, включая Ремингтонов. Она находилась в нескольких минутах ходьбы от кампуса. Строительство закончилось три недели назад. Девственно чистый, выложенный белым кирпичом, он так и просился быть испорченным граффити. В конце концов, это была новая гордость и радость директора Хилла.
Именно поэтому я пригласил нескольких своих близких друзей помочь с сегодняшним весельем.
Я остановился на пустой стоянке рядом с боковой стеной, чтобы мы оставались незаметными. Фонарный столб освещал достаточно, чтобы мы могли видеть окрестности. Я опустил подножку и отправил друзьям смс, чтобы узнать их местонахождение.
Нейт, Нико и Сэм были в пятнадцати минутах езды.
— Они скоро будут здесь, детка.
Я снял шлем, и Элла за мной засуетилась, делая то же самое.
Она надела свою вязаную лыжную маску и спрыгнула с мотоцикла, встав рядом со мной. Я видел ликование в ее взгляде.
— Это безумие, что я сочла тебя чертовски сексуальным там?
Ей нравилось, когда я был немного грубым и жестоким, когда мы были близки. И я не был удивлен, что ей нравилось видеть, как эта сторона меня проявляется во внешнем мире, когда это было нужно.
Я приподнял ее, пока она не устроилась на моих коленях, и осторожно опустил, чтобы ее спина упиралась в руль. Она тихо вздохнула, возбужденно.
— Немного, но я думаю, тебе нравится мой тип сумасшествия, детка.
Она злобно усмехнулась.
Я приподнял ее маску прямо над ртом и заметил, как она провела языком по нижней губе, собирая остатки блеска, оставляя губы блестящими и такими манящими.
Дразня меня, как и всегда.
Я прижался ртом к ее рту, заглушая ее жаждущий возглас.
В считанные секунды я был поглощен всем, что было в ней, и окутан этим притягательным ароматом жасмина и апельсина.
Руки Эллы исследовали мою грудь, расстегивая молнию на куртке и прикасаясь к моему прессу, а затем потянули меня за бедра. Она начала двигаться, потираясь своей мягкостью о твердую выпуклость моих джинсов. Я застонал, вырвавшийся из меня звук напоминал звериный рык.
— К–кейд, — хныкала она. Этот звук захватил мои проклятые фамильные ценности. —Мне нужно больше.
Я пробежался губами по ее шее, нежно целуя. По ее идеальной загорелой коже пробежали мурашки, вызванные холодной температурой и моим прикосновением. Она выглядела такой прекрасной, затуманенной вожделением ко мне. Ее рот был влажным от моих ласк, ее грудь вздымалась и опускалась, ее бедра обнимали мои бедра, а юбка задралась. Черные волосы беспорядочно рассыпались по ее плечам, словно черные облака. Если бы я был художником, я бы нарисовал этот момент так, чтобы сохранить его навсегда.
— Скажи мне, что тебе нужно, милая.
Вместо того чтобы ответить, Элла вздохнула и провела рукой под своей юбкой. Я выругался, закрыв глаза на секунду, прежде чем сжать мягкую плоть ее бедер.
— Я хочу кончить на все твои пальцы, querido.
Черт, она будет моей смертью.
— У нас нет времени, детка.
— Я обещаю, что кончу быстро, — промурлыкала она, задирая свою кофточку повыше, обнажая свою плоть для моего жадного взгляда. — Прикоснись ко мне, пожалуйста.
Эта девушка, она уничтожила меня.
Я застонал и нырнул вниз, вцепившись в ее сосок, пока она не застонала, запустив тонкие пальцы в пряди моих волос. Я пробовал ее на вкус, как будто это был мой первый и последний раз, облизывая и обдувая холодным воздухом ее затвердевшие соски. Она задрожала, все ее тело затряслось над моим мотоциклом. Мои руки переместились, чтобы взять в ладони ее маленькие бугорки, пока я продолжал сосать. Мне нравилось, как они идеально ложатся в мои ладони. Элла застонала, сильнее выгибаясь навстречу моему рту, плавно удушая меня своей энергией, пока я не оказался в ловушке всего, что было ею.
Она будет моим концом.
Вся кровь покинула мой мозг и устремилась вниз, на юг, где мой член взмыл, как флаг, в страну, известную не иначе как Элла Ксимена Кордова. Свободной рукой я провел пальцами по намокшей плоти между ее бедер... И понял, что она там голая, за исключением крошечной ниточки, которую она называла трусиками. О, блять.
— На тебе почти ничего нет, детка. — Я обнимал ее, чувствуя себя раздосадованным тем, что она вышла из дома в таком виде, но меня нелепо заводила ее смелость. Ее уверенность. — Почему, принцесса?
Она задыхалась, когда я откинул шнурок в сторону и погрузил средний палец в ее влажное тепло.
— Я надеялась, что мы нарушим мое правило сегодня ночью. — У нее перехватило дыхание, когда я начал играть с ней.
Я вытащил палец и задрал ее юбку повыше, чтобы посмотреть, насколько сильно она нуждается во мне.
— Какое правило, детка?
— Мое правило не заниматься сексом, — резко выдохнула она. Если бы я не сидел на своем мотоцикле, я бы расшибся вдвое от ее признания. — Я... я надеялась, что если ты застанешь меня без одежды, то согласишься дать мне хотя бы кончик.
Я крепко обхватил ее за талию, чтобы не раскачиваться.
— Элла. — Я ввел в нее два пальца, наблюдая, как ее набухшие складочки всасывают меня до костяшек пальцев. Она была такой желанной, жадно стонала, двигала бедрами в безмолвном желании большего. — У нас, блять, нет времени даже на кончик, — прорычал я. — Не выдвигай требований, которые, как ты знаешь, я не смогу выполнить. Твоя киска может получить удовольствие от кончика моего члена в другую ночь. Но прямо сейчас? — Я вынул пальцы, раздвигая их, а затем снова погрузил с большей силой. Она любила немного грубости. — Ты получишь только это. — Два быстрых толчка пальцами, и ее тело закрутилось, как у стриптизерши, работающей за деньги. — Бери все, что тебе нужно, пока не пришли мои друзья и не увидели, какая плохая девочка моя девушка на самом деле.
Я поглаживал её клитор большим пальцем, пока мои пальцы гладили ее мокрые складки. Звуки, которые она издавала, были моим личным гимном, и я наслаждался каждой задыхающейся нотой, каждым вздохом, каждым прерывистым всхлипом. Пока она не вскрикнула от взрыва, стекая по моей руке. Мне пришлось заглушить ее звуки ртом, на случай если кто–то был поблизости.
Выражение лица Эллы плыло в эйфории, глаза пьянели от чувств, которые я зажег. Мое сердце сжалось, и я целовал ее подбородок, шею, живот, пока она не попросила меня остановиться. Я облизал пальцы, а затем принялся вытирать ее носовым платком, который хранил в своей кожаной куртке специально для таких ситуаций. Одержимость накатила на меня, когда голубой материал, с вышитыми моими инициалами, покрыл ее киску.
— Я люблю тебя, — прошептала она, пока я чистил ее, а она лежала, как королева на подушках.
Я таял, слыша эти три слова.
— Я тоже люблю тебя, Элли.
Обхватив руками ее талию, я помог Элле спрыгнуть с мотоцикла и надел свою лыжную маску.
Она остановила меня, прежде чем я соскочил, и толкнула меня так, что я прислонился к сиденью.
— У нас осталось меньше десяти минут. — Ее глаза сверкнули озорством. — И я хочу отплатить за услугу.
Я едва успел договорить эти слова, как моя девушка опустилась передо мной и начала расстегивать мои джинсы...