Я закрыла глаза, протягивая ему одну оливковую ветвь.
— Я верю тебе.
— Что нужно сделать, чтобы ты простила меня? — Кейд шагнул ближе ко мне, но нас по–прежнему разделяли океаны.
Мы никогда не встретимся, потому что наши души больше не двигались на одной волне.
Я грустно улыбнулась, проходя мимо него с чувством собственного достоинства.
— Чертово чудо, querido.
Я знала, что это ложь.
Время. Я прощу его со временем.
Когда он больше не будет владеть каждой моей мыслью.
Когда мне больше не будет сниться мой еще не родившийся ребенок, мирно спящий в моих объятиях.
ГЛАВА 10
Плохая принцесса
30 мая 2014 г.
7:17 вечера.
Кейд, 18 лет
Обернув полотенце вокруг талии, я вышел из душа, когда на моем телефоне загорелось сообщение от Эллы.
Элли: Останься на ночь.
Черт возьми. Эти три слова запечатлелись в моем сознании, как клеймо.
Останься на ночь. Останься на ночь. Останься на ночь.
О сне не могло быть и речи.
Элле исполнилось 18 лет 26 мая. По этому случаю мы устроили хороший ужин с ее и моей семьей.
Но она очень хотела отпраздновать сегодня вечером.
Princepin: Разве ты не должна быть на острове Эме в эти выходные со своей семьей?
Элли: Я сказала, что в понедельник утром у нас с Кэлли большой проект, так что я не могу поехать.
Чушь, конечно. Элла выиграла для нас время наедине.
Элли: Я бы предпочла быть с тобой.
Приглашение было ясно как день, и я с радостью принял его.
После того, как нас с Эллой поймали тайком, Франциско и Сильвия Кордова настучали моей семье, и все остальное было историей. Мои приемные родители любили Эллу и искренне поддерживали наши отношения. Тетя Джулия даже не рассердилась, что я целый год держал это в секрете.
Наоборот, она говорила, как она счастлива, что я нашел себе хорошую девушку, и сказала, что я должен официально пригласить Эллу на чай (тетя Джулия была англичанкой, понятно). С другой стороны, дядя Вэнс провел со мной беседу о птицах и пчелах (действительно чертовски неловкую).
В основном он швырнул в меня коробку презервативов и сказал, что меня ждет ад, если я сделаю их бабушкой и дедушкой до окончания колледжа. Дядя Вэнс был милым, но я слышал от Джоша, что в молодости он был сумасшедшим ублюдком, пока Джулия Хэвилленд не укротила его задницу (в его доме была целая стена, посвященная коллекционным ножам). Так что я не воспринял его угрозу легкомысленно.
Princepin: Я бы тоже предпочел быть с тобой.
Элла прислала мне в ответ пару красных сердечек.
Я никогда не сомневался в том, как сильно эта девушка меня любит. Она всегда осыпала меня лаской, пока каждый уголок моего сердца, отягощенного тенями, не озарился ее светом.
Я больше не был одинок в своем одиночестве.
Я нашел вторую половинку своей головоломки. Ту, что была создана только для меня.
Элла Ксимена Кордова, моя первая и вечная любовь.
Единственным препятствием на пути наших отношений были родители Эллы. В их богатом мире, где царили свои правила, оптимальным выбором был Джошуа Ремингтон. Они предпочитали сына, который не был черной овцой, которому суждено стать корпоративным засранцем и унаследовать бизнес–империю Вэнса Ремингтона.
Я пытался привлечь их на свою сторону тем способом, который они слушали лучше всего: внешним видом. Но как бы я ни старался – я забирал Эллу на свидания в ретро–роллсе Вэнса, а не на своем мотоцикле, приносил Сильвии Кордова цветы, одевался в костюм–тройку — я оставался для них мусором. Никакие совместные ужины с Ремингтонами и Кордовами не могли этого изменить. Они по–прежнему считали меня недостойным их дочери, которая не переставала строить мне глазки всякий раз, когда мы оказывались в одной комнате, да так, что они давились вином от презрения.
Несмотря на это, они продолжали навязывать Эллу моему брату. К несчастью для них, Джош был полон желания жениться на Лейле, потому что: 1) он еще девственник, и 2) он признался мне однажды пьяной ночью после того, как мы украли бутылку «Капитана» из тайника Вэнса, что безоговорочно влюблен в Лейлу Хан Андерсон.
Можно с уверенностью сказать, что Франциско и Сильвии придется научиться принимать меня и смириться с тем, что я не родился и не вырос в их снобистском кругу. Я никогда не буду извиняться за свое прошлое. Возможно, мой капитал никогда не будет таким высоким, как у Джоша, но в моих жилах течет кровь Ремингтонов, и этого должно быть достаточно для их напыщенных задниц.
Особенно если мы с Эллой займемся сексом сегодня вечером. Она будет моей навсегда, и я никогда не отпущу эту девушку.
Мой телефон зажужжал от очередного сообщения.
Элли: Хочешь секрет?
Эта маленькая дразнилка отлично справилась с моей задачей. Я сбросил полотенце и натянул трусы, одновременно переписываясь с ней одной рукой.
Princepin: Расскажи мне, детка.
Элли: Я устроила беспорядок.
Моя бесстыжая девушка приложила фотографию своей киски, прикрытой стрингами. На белой ткани красовалось мокрое пятно. Я бы не хотел ничего больше, чем разорвать его зубами, прежде чем зарыться языком в ее тугую дырочку.
Princepin: Ты за это заплатишь.
Элли: Заставь меня..
О, блять, я бы заставил.
Тетя Джулия и дядя Вэнс прекрасно знали, что я собираюсь к Элле. Они не были глупыми. Они все поняли. Мы будем трахаться все выходные.
Я схватил сумку для ночевки и набил ее всем необходимым, когда раздался стук в дверь. Я остановился, чтобы бросить взгляд через плечо. Через несколько секунд вошла Оливия, выглядевшая очаровательно с ободком на голове и в красном платье в горошек.
Она подбежала ко мне, подняв руки в знак того, чтобы ее взяли на руки. Я бросил все и поднял ее на руки.
— Привет, Ливви.
Она прижалась головой к моему плечу.
— Привет.
Меня охватило чувство вины. Я обещал посмотреть с ней еще один фильм про Барби в эту субботу. Но теперь я проведу ее с Эллой. Подайте на меня в суд, обвинив в похотливости. Я заглажу свою вину перед сестрой в воскресенье.
Оливия была не слишком разговорчива. Она была тихим ребенком, когда я переехал жить к ней и Джулиусу в четырнадцать лет. Год спустя, когда Ремингтоны приняли нас, она по–прежнему мало говорила. Беспокойство дяди Вэнса и тети Джулии заставило их обратиться к психологу, решив, что у Ливви может быть травма от потери отца и изменения привычного статуса. Но ее поведение сочли нормальным. Она просто была застенчивой по своей природе.
Отчасти я был причиной того, что с Оливией все было в порядке. Пока у нее был я, ее окружение не имело большого значения. Хотя она обрела новую семью в лице Ремингтонов, она продолжала видеть во мне своего главного опекуна. Я никогда не был для нее просто кузеном или братом. Она была привязана ко мне, потому что видела во мне и мать, и отца.
Если она хотела получить лакомство, она приходила ко мне. Если она хотела почитать книгу, она приходила ко мне. Если она хотела поиграть в какие–нибудь игры, то ко мне. Черт, у меня все еще была привычка делать ей прическу. Хотя у тети Джулии получалось лучше, Оливия всегда смотрела на меня с грустью, если не я заплетал ей волосы перед школой.