Любой, у кого есть пара глаз, мог увидеть, что они отвратительно одержимы друг другом.
— Давай. Пойдем искать Джоша. — Я обхватил ее за плечи и повел вниз по лестнице.
Лейла держалась за меня смертельной хваткой, пока спускалась на своих шпильках. Она сменила свой повседневный наряд на короткое желтое платье (любимый цвет Джоша) и накрасилась так сильно, что я почти не узнал ее.
— Для кого ты сегодня нарядилась? — поддразнил я, когда мы поднялись на нижнюю ступеньку.
Рядом с нами находился танцпол, гремевший Super Bass Ники Минаж и извивающиеся тела в нарядных платьях. Пара парней из футбольной команды Джоша в школе Нортвинд издавали боевые кличи, потягивая пиво из бочонков, и я был уверен, что заметил гигантскую фигуру Нейта ростом метр восемьдесят пять, который трахал девушку у стены. Мило.
— Для себя! — сказала Лейла поверх песни. — Женщины одеваются не для того, чтобы произвести впечатление на мужчин. Мы делаем это для себя. Запомни это, Кейд!
— Я знаю это, черт возьми. Не нападай на меня. Я просто пытался заставить тебя признать, что ты неравнодушна к моему брату.
Лейла побледнела. Я воспользовался моментом ее шока, чтобы вывести нас на улицу. Оконные панели от пола до потолка были открыты, чтобы обеспечить циркуляцию воздуха на заднем дворе.
Воздушные шары всех цветов радуги украшали веранду, деревья и даже забор. Для сегодняшнего вечера не пожалели никаких средств; тетя Джулия позаботилась об этом. Массивный бассейн в форме почки был заполнен животными–поплавками, алкогольными напитками и тусовщиками, делающими селфи или целующимися. В воздухе витал едкий запах травки и подросткового безрассудства.
Казалось, что половина Монтардора была здесь — ученики из Иствуд Хай, Вествуд Хай, Нортвинд Хай и Святой Виктории теснились в нашем особняке.
Джоша было нетрудно найти. Он был главным героем вечеринки, окруженный группой поклонников мужского и женского пола, пока он играл в пивной понг с Хантером, еще одним из его товарищей по футбольной команде.
Джош был одет в свою белую футбольную майку, на спине которой красовался шквал подписей, сделанных черным маркером. Это была коллекция поздравлений с днем рождения и «xoxos». Его рука была поднята в воздух, целясь в чашку, когда его сузившийся взгляд остановился на нас. Увидев Лейлу, он превратился в влюбленного дурачка.
— Йоу! Это мой счастливый талисман. Иди сюда, Лэй!
Джош был навеселе.
Или у него наконец–то выросли яйца.
Широко раскрыв глаза и все еще сохраняя румянец, Лейла скользнула к нему. Он мгновенно обнял ее сзади и что–то прошептал ей на ухо, скорее всего, уговаривая ее сделать этот бросок для него. Хантер ухмылялся во время всего этого. Поклонницы Джоша были недовольны, бросая на пару кислые взгляды.
Лейла сделала бросок, и он идеально приземлился в стойку Хантера. Тот нахмурился и проглотил содержимое красного праздничного стаканчика, а Джош громко ахнул.
— Еще одно очко для команды Джоша! Соси, сука!
Я ненавидел вмешиваться, но поскольку Элла все еще была моей главной заботой, я подошел к ним. Мой брат заключил меня в объятия. Джош был немного похож на золотистого ретривера. Он легко отдавал свою привязанность любому, кто хотел получить кусочек.
— Ребята, это мой близнец! Поздравьте и его с днем рождения!
Ага. Пьяный в стельку. Я хихикнул над хором восторженных поздравлений с днем рождения.
— Ты не видел мою девушку? — прошептал я ему на ухо.
Джошуа нахмурился и отвел нас в сторону от Лейлы.
— Я не видел Эллу, но ее лучшая подруга уже здесь.
Его слова были немного невнятными, но я понял, что он имел в виду.
Кэлли.
Чертовски здорово.
— Я видел ее раньше, — сказал он. — Она тусовалась с некоторыми чирлидершами на кухне.
Я расправил плечи и осушил всю бутылку пива.
— Просто будь с ней осторожен, хорошо? Мне не нравится, как она смотрит на тебя, — пробормотал Джош, поджав губы.
Я вздохнул.
Он не был глупым. Может, он и ведет себя так, но это не так.
И хотя я никогда не рассказывал ему этот секрет, но он не был слепым.
Мне тоже не нравилось, как Кэлли смотрит на меня.
— Спасибо, брат. — Я похлопал его по спине. — Но не волнуйся.
Я ворвался на кухню. Как и говорил Джош, Кэлли уже уходила с группой болельщиц из Святой Виктории. Она оскалилась мне в ухмылке чеширского кота.
Меня это раздражало.
Кэлли провела пальцами по своим светлым волосам и открыто подмигнула мне. На глазах у всех девочек. Потому что Эллы рядом не было.
— С днем рождения мой любимый хоккеист.
Мне захотелось блевануть от ее навязчивого тона.
Это был даже не мой день рождения, и она, блять, знала это. Остальные девочки засмеялись и поздравили меня, кроме Айрин, которая бросила на Кэлли раздраженный взгляд, а потом понимающе посмотрела на меня.
— Спасибо. Ты не видела мою девушку?
Кэлли не понравился мой резкий тон. Или вопиющее напоминание о том, что Элла — моя девушка.
А не она.
Мне не нравилось, что она флиртовала со мной два года назад, и мне определенно чертовски не нравилось это сейчас. Более двух лет я пытался неустанно ставить границы, между нами. Я всегда был вежлив с ней, когда рядом была Элла, а в остальное время ежедневно игнорировал ее существование.
Но Кэлли была настойчива, постоянно пытаясь напомнить мне о том, о чем я хотел бы забыть.
У меня не было желания разбивать сердце Эллы, говоря ей, что Кэлли — гребаная крыса. Твоя лучшая подруга не должна приставать к твоему мужчине, когда тебя нет рядом.
Как долго я мог терпеть ее ухаживания, пока тайное не станет явным?
— Нет. Я не видела Эллу. — В глазах Кэлли появился расчетливый блеск. — Но я здесь.
Теперь она была жуткой.
— Еще увидимся, Кэлли.
Я кивнул девушкам и повернулся, чтобы уйти, когда Кэлли шагнула вперед, чтобы обнять меня. Я вздрогнул, но она прижалась ко мне, как осьминог.
— Ладно, отпусти меня.
Я попытался вырваться.
Кэлли имела наглость поцеловать меня в щеку.
Черт, нет. Она не уважала мои границы, поэтому я с силой оттолкнул ее назад. Она задыхалась, красные брызги заливали ее лицо.
— Не трогай меня.
Может быть, если бы она не обняла меня так, будто пыталась прикоснуться, мне не пришлось бы ее смущать. Но, по правде говоря, мне было наплевать. Группа болельщиц хихикала вокруг нее, как стая гиен.
В этом была еще одна особенность Святой Виктории: никто не был тебе предан. Они могли «поклясться в верности» раз в год, но как только проходила Ночь Посвящения, мираж заканчивался. Единственное, что имело значение для этих людей — это статус, деньги и наркотики.
Я прошел вглубь кухни, где было еще больше тусовщиков и неоновых огней.
Нико, Нейт и Шон сгрудились вокруг островной стойки.
Нейт засунул язык в горло девушке — совсем другой, не той, что была на танцполе — а Шон, напротив, выглядел так, будто пытался отбиться от внимания навязчивой женщины.
Я похлопал Нико по спине, который как раз наполнял рюмку. Он улыбнулся мне, глаза немного покраснели. Он тоже был навеселе. Может быть, даже немного под кайфом.
— Как дела, cabrón (пер. ублюдок)? Хочешь выпить по случаю дня рождения?
Я рассмеялся, но в моих ушах это прозвучало пусто.
— Не, я в порядке.
Вечеринка вокруг меня гудела от возбуждения. Мои друзья отрывались по полной, а я, вместо того чтобы присоединиться к ним, вел себя как Дебби Даунер, потому что уже сорок восемь часов ничего не слышал о своей девушке.
Я был так чертовски влюблен в Эллу, что какая–то часть меня чувствовала себя неполноценным без нее.
Я знал, что, если я хочу положить конец этому разрыву (который она, блять, начала два дня назад, когда загнала меня в угол в раздевалке для мальчиков после хоккейной тренировки, чтобы наброситься из–за слухов об Айрин), я должен сделать первый шаг и быть более взрослым человеком.