Мое гортанное мычание оборвало его. Кислота пузырилась у основания моего горла и попала в рот. Слюна стекала по подбородку. Мои глаза горели от того, что мое тело отказывалось выпускать свои токсины.
— Черт.
Нико опустился рядом со мной, обхватив мою шею сзади.
Мой затуманенный взгляд встретился с его, и я произнесла слова, которые никто не понял. Кажется, у меня поехала крыша. Мои веки сомкнулись. Я чувствовал легкое головокружение. Мне казалось, что я могу парить в воздухе.
С меня сорвали рубашку. Чьи–то руки трогали мою теплую спину. Кто–то выругался, впервые увидев мою искалеченную левую руку. Другой голос успокаивающе шептал мне что–то.
Затем я глубоко вздохнул, и меня вырвало. И дальше, и дальше, и дальше.
Я опустошал свои внутренности до тех пор, пока внутри не осталось ничего, что можно было бы опустошить.
Пока единственным звуком в моих ушах не стал стук моего разбитого сердца.
Пока единственной мыслью в моей голове не стала Элла.
Элла. Элла. Элла.
20 июля 2014 г.
12:36 утра.
Элла, 18 лет
Мои руки дрожали на руле, когда я парковала машину на своей подъездной дорожке. Еще одна волна боли пронеслась по мне, отдавая в живот и спину.
Мой разум и сердце были избиты и завязаны в узел. Пенная ванна, хороший сеанс плача и горячая кружка шампуррадо решили бы все проблемы.
Образ Кейда с другой девушкой разорвал мое хрупкое эмоциональное здоровье в клочья. Лобовое стекло передо мной размылось, как и наши отношения, пока я плакала громкими, отрывистыми рыданиями.
Я была не из тех девушек, которые могут вернуть парня только потому, что любят его.
Измени мне хоть раз, и ты для меня умер.
Мое сердце отказывалось разрывать связь с Кейдом. Родственная душа, плакало от горя. Действительно, такую связь нельзя было разорвать, но ее можно было разрушить.
Так же, как мой бывший парень разрушил нашу связь.
Ослепленная болью в сердце, я вышла из машины и захлопнула дверь сильнее, чем нужно. От этого звука сторожевые собаки завыли, как только я переступила порог своего дома.
Мой телефон разразился уведомлениями из социальных сетей.
Поскольку я была мазохисткой, я включила видео, где я целовалась с Джошем. Можно было разглядеть измученное лицо Кейда, когда я дарила его брату лучший из всех поцелуев мести. Я прокрутила мимо видео, где Кейд изменяет мне, не выдержав.
Я сожалела о своих действиях. Не потому, что они причинили боль Кейду, а потому что я причинила боль Лейле и Джошу. Я бы не простила себе, если бы разрушила их шанс стать парой.
Я открыла сообщение, чтобы найти несколько от Кэлли.
Кэлли: Где ты? Мы с девочками ждем тебя!
Кэлли: Ты больше не придешь на вечеринку?
Кэлли: Хорошо. Теперь я начинаю волноваться. Все в порядке?
Последняя фраза ясно дала понять, что она присутствовала на самом худшем моменте в моей жизни.
Кэлли: Вот дерьмо, Элла. Что ты наделала?
Отличный, блять, вопрос. Я поплачусь ей позже, когда не буду чувствовать себя дерьмом. Сейчас же я сосредоточилась на том, чтобы собрать свои разбитые части.
Мои ноги не слушались, пока я шла к своему убежищу. Моя семья спала, поэтому я должна была вести себя тихо. К сожалению, когда я проходила мимо комнаты Эмилио, еще одна острая боль пронзила меня, и я громко вскрикнула, зажав рот костяшками пальцев, чтобы унять боль.
Влага собралась в моих стрингах, и я как можно быстрее добежала до своей ванной комнаты, распахнула дверь и бросилась внутрь. Мое сердце бешено колотилось в грудной клетке.
Судорожными пальцами я потянулась под джинсовую юбку, чтобы стянуть с себя белье.
Кровь.
Густая, красная кровь пропитала подкладку моих белых стрингов.
— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. — Я посмотрела на себя в зеркало, сжимая корни волос. —Только не это. Пожалуйста, только не это.
Я прижалась спиной к стене и сползла вниз.
Не веря в это.
Это были не месячные. Это также не было легким выделением во время беременности. Это было что–то большее...
...у меня случился выкидыш.
Глубокая потеря засела в моих костях, парализовав мое тело. Я вынырнула из этого состояния и затряслась, всхлипывая в ладоши от жестокости моей реальности.
Кейд причинил мне боль.
И я причинила ему ответную боль, вместе с Джошем и Лейлой.
И теперь я была наказана.
Это была карма.
Я рыдала целых семь минут.
В моей ванной раздались крошечные мягкие шаги. Эмилио вошел в своей пижаме супермена, протирая глаза от сна. Он вскрикнул, когда заметил зрелище, которое я создала. По щекам размазаны черные полоски туши, тело трясется, пока я справляюсь с потерей, а трусики спутаны у щиколоток и испачканы таким количеством крови.
Мой четырехлетний брат упал рядом со мной, сон ускользал от него.
— Элла?
— Я в порядке, малыш. Иди обратно в постель.
Его глаза расширились от страха, он положил пухлую ручку на мое бедро.
— У тебя кровь.
Я ласково провела пальцами по его волосам.
— Почему ты не спишь, а? Возвращайся в постель. Все хорошо. Все хорошо.
Я улыбнулась, когда по моему лицу потекли слезы.
Моя боль передалась ему, и он начал плакать вместе со мной, не понимая всей серьезности ситуации. Он обхватил меня своими маленькими ручками и крепко обнял, сжимая со всей силой своего маленького тела. Словно он пытался склеить мои внутренности.
В каком–то смысле так оно и было.
— Что случилось, Элла? — прохрипел он, уткнувшись лицом в мою грудь. — Ты плачешь.
— Мой малыш. — Я прижалась щекой к его мягким волосам и положила его руку на свой живот. — Я потеряла своего малыша.
— Нет. — Он решительно покачал головой, смотря на меня большими влажными глазами. — Я все еще здесь.
Я заплакала еще сильнее. Эмилио не понимал. Он думал, что я имею в виду его, потому что он был малышом в семье. Я прижала его к груди, и он больше ничего не сказал, утешая меня своими объятиями и любовью.
Мне было страшно ехать в больницу, но я знала, что должна это сделать.
Нельзя было говорить родителям, поэтому пришлось бы позвонить Кэлли. Она бы держала меня за руку и помогла бы мне почувствовать себя лучше.
Какая–то часть меня хотела позвонить Дарле. Выплакаться и признаться ей, какой дерьмовой была моя жизнь в последнее время. Я хотела узнать, что я сделала, что она вдруг возненавидела меня. Мне хотелось, чтобы она была лучшей подругой, с которой я познакомилась, когда мне было три года, вместе с Барби и розовым цветом.
Но тот корабль отплыл и затонул слишком давно.
— Я в порядке, Эми. Не плачь больше, — прошептала я и поцеловала его голову.
— Сначала ты перестань, — прошептал он мне в грудь.
Я испустила прерывистый хрип от того, как мило и грустно это прозвучало. Затем я покачала нас в такт своей колыбельной.
Вселенная наказывает тех, кто этого заслуживает. Рациональная часть меня знала, что я заслужила это. Но иррациональная часть меня отказывалась верить, что мне выпали такие карты.
Достигнув дна, я была вынуждена признать свои недостатки, свои многочисленные ошибки в прошлом. Это заставило меня признать, что, если я хочу почувствовать настоящий мир после сегодняшнего вечера, мне придется просить прощения у тех, кого я обидела, и простить тех, кто обидел меня в ответ.
Однако за прощение пришлось заплатить высокую цену.
Моей гордостью.
И я не собиралась унижаться, чтобы простить Кейда.
ГЛАВА 17
Две правды и ни одной лжи
18 октября 2014 г.
3:05 утра.
Элла, 18 лет
— Бо Маккензи накачал меня наркотиками в ночь восемнадцатого дня рождения Джошуа.