— Нет, — решительно сказала я, глядя поверх его головы. Ничего не видя. Но чувствуя все. — Нет.
— Это было до тебя, но это правда, Элла.
Это не могло быть правдой. Только не это.
Мои нервы натянулись, а ладонь зудела. Она хотела встретиться с щекой Кейда и оставить три длинные полосы — мой собственный след адской гончей — чтобы он никогда не забыл этот момент. Момент, когда я сломалась из–за этого.
Вместо этого я судорожно сжала пальцы в кулак, отчего мое раненое запястье запульсировало.
— Объяснись. Объяснись, пока я не сделала то, о чем чертовски пожалею.
— Это было до того, как я встретил тебя. — В его голосе зазвучали нотки, стыд затаился в тени. — Я был на вечеринке в Саут–Сайде, целовался со случайной девушкой. Мы оба были пьяны и потеряли друг с другом девственность. На следующее утро я почти не помнил, что произошло. Только смутно представлял, как она выглядела. Спустя несколько месяцев, когда я перевелся в Святую Викторию, я увидел ее. Представьте мое удивление, когда ты представила меня ей как свою лучшую подругу — как Кэлли.
Потеряли друг с другом девственность?
С таким же успехом он мог бы ударить меня ножом в грудь.
Может ли время стереть страдания, вызванные этим откровением?
Я отчетливо помнила, как гордилась Кейдом в первый день, сжимая его руку, когда показывала ему школу и знакомила со всеми своими друзьями. Я пометила свою территорию физическим прикосновением, так что все знали, без слов, что он мой.
Это не мешало чирлидершам бросать на Кейда заманчивые взгляды, но разве я могла их в этом винить? Он был чертовски красив, не говоря уже о вежливости, и в нем было так много плохого.
А Кэлли, когда–нибудь смотрела на него так?
...Заметила ли я это?
— Почему я должна тебе верить? — Я отказывалась смотреть на него. Он не был лжецом, но... это было слишком. — Почему я должна верить всему, что ты говоришь сейчас, спустя годы?
— Я упустил несколько моментов, но я всегда был честен с тобой.
Пропуски были так же плохи, как и ложь. Другая сторона медали. Другой способ сказать то же самое.
Моя лучшая подруга рассказала бы мне, если бы потеряла девственность с моим гребаным парнем. Мы рассказывали друг другу все. От наших первых месячных до наших первых разбитых сердец, она ездила со мной годами.
— Кэлли никогда бы мне не солгала.
Смех, вырвавшийся из рта Кейда, был звонким, украшенным неверием. Он смеялся в лицо моему отрицанию, как будто я была самым большим шутом на планете. Душа выскочила из моего тела, пока я не вцепилась в клетку дрожащими руками.
Кейд оскалился и ударил кулаком по своему сердцу.
— Я бы никогда не солгал тебе. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы лгать.
— Но недостаточно, чтобы сказать правду.
Он стиснул челюсть как раз в тот момент, когда сверкнула еще одна молния.
Глубокая боль поселилась в моем сердце, пока ревнивый монстр внутри меня не вцепился в прутья своей тюрьмы и не зашипел на злобном языке. Мысль о том, что Кейд может быть с кем–то, кроме меня, была апокалипсической для самого моего существа.
А мысль о том, что это моя лучшая подруга? Я хотела лежать рядом с могилой Сестры Виктории и гнить.
Прошлое прокручивалось в моей голове, как на катушках, и я отчетливо помнила, как Кэлли смотрела на него, когда я впервые их познакомила. Ее широкая улыбка. Каменное выражение лица Кейда, которое я списала на его неловкость в общении с новыми людьми. Она растерянно вскинула бровь, когда увидела наши соединенные руки, и бросила на меня молчаливый взгляд, от которого у меня перехватило горло. Я подумала, что она просто хотела узнать подробности о нас с ним.
Если они действительно занимались сексом друг с другом и никогда не говорили мне правду...
Господи, помилуй меня.
Нет. Бог помилует их.
Я бы обрушила на них поток адского огня после того, как эта ночь закончится.
— Я не хочу в это верить. — Я вибрировала от потребности наброситься на боксерскую грушу. — Не заставляй меня в это верить.
— Я знаю, что это причиняет тебе боль, и мне чертовски жаль.
Я отступила, когда он подошел ближе.
— Когда я впервые увидел Кэлли в Святой Виктории, то знаешь, я пожалел о ней. Она могла стать для нас препятствием, и к тому времени я уже ничего не хотел в жизни больше, чем тебя.
Он мягко убивал меня.
— Я редко позволял себе чего–то хотеть. Я знал, что с моим везением я могу никогда этого не получить. Но увидеть тебя на том балконе в первый раз? Я хотел тебя всеми фибрами своего существа, Элла.
Мое сердце билось в такт его шепоту.
— Я хотел тебя больше, чем мой следующий вздох. Даже если это означало забыть о том, что я совершил ошибку, проведя свой первый раз с девушкой, которая ничего не значила для меня... но которая значила все для тебя.
Теперь я знала, каково это, когда твое сердце физически стиснуто в кулак. Жалко. Мучительно. И так ярко, что мне захотелось упасть на колени и пропеть «Аве Мария». Будет ли это чувство временным?
Ласковые слова Кейда не могли залечить раны в моей груди. Он вызвал их, скрывая важную часть своего прошлого.
Одно дело простить его за то, что сделал Бо, но другое — за то, что он прикасался к девушке, которую я считала своей сестрой, и ничего не сказал мне об этом.
С девушкой, в чьих намерениях в моей жизни я вдруг засомневалась.
Потому что Кейд не был лжецом.
А Кэлли? На нее обрушится мой гнев, если она не признается в своей правде.
Как получилось, что самая милая девушка в моей жизни обманула меня?
От одной мысли о том, как Кэлли и Кейд трахаются друг с другом, мне захотелось наглотаться хлорки.
Забавно, что люди очень похожи на змей. Они бесцеремонно подползают к тебе, насыщают тебя своим ядом, а потом сбрасывают кожу, когда им уже надоело причинять тебе боль, и уходят. Оставляя тебя наедине с собой, чтобы ты смог оправиться от яда.
— Мне жаль, что тебе пришлось узнать это вот так. Но будет лучше, если ты узнаешь это сейчас. Кэлли не та, за кого ты ее принимаешь, милая...
— Ты спал с Кэлли. Кэлли спала с тобой, — повторила я в пустоту, подтверждая свои слова вслух. — И никто из вас, блять, не сказал мне.
Я не заслуживала того, чтобы меня обманывали два человека в моей жизни, которых я любила как свою собственную кровь.
Моя рука метнулась, между нами, чтобы коснуться его щеки, потому что желание наброситься на него взяло верх над здравым смыслом.
Кейд вовремя остановил ее, поймав мое запястье в воздухе и сжимая, а затем ударил его о стену рядом с моей головой.
Я застонала, когда мои кости столкнулись с твердой поверхностью. Кейд упивался этим звуком, толкаясь своими бедрами о мои, пригвоздив меня к стене.
Я была прижата к нему.
Он схватил мою вторую руку и сделал то же самое, его пальцы обхватили мои запястья, клеймя меня своим огнем.
— Ты хочешь злиться на меня? Злись на меня, мать твою, — прорычал он. — Но никогда не бей меня. Я не бью тебя, так что не делай этого со мной.
Даже несмотря на гнев, страсть бурлила. Ничто не осталось незамеченным для меня. Как его дыхание обжигало мой приоткрытый рот. Как мои бедра идеально легли на его ноги. Мы подходили друг другу. Даже когда между нами разразилась буря, мы все равно чертовски подходили друг другу.
— Дело не только в том, что ты спал с Кэлли до нас. Ты лгал мне. За два года ты ни разу не сказал мне...
— Я знаю, что совершил ошибку! Я хотел бы вернуть все назад!
— Пошел ты, Кейд! — Его руки вокруг моего запястья были как кандалы, и я яростно пыталась освободиться. — Да пошел ты. Я действительно, действительно, блять, ненавижу тебя сейчас. Хочешь знать, о чем я жалею? Я жалею о тебе! Черт возьми, ты был моей самой большой ошибкой.
Урок, который я отказывалась усвоить, потому что все еще жаждала его.
— Это было до тебя! — резко бросил он, встряхивая наши сцепленные руки, словно пытаясь образумить меня. — Она ничего для меня не значит. Ничего. Как она может что–то значить для меня, когда я был поглощен тобой с того момента, как ты вошла в мою жизнь?