Когда я встречалась с Кейдом, я старалась читать больше книг, чтобы расширить свой словарный запас. Я встретила много новых слов, но никогда в жизни я не слышала этого термина.
— Что, блять, такое... todger dodger? — Я опробовала его на языке, как пробуют первый глоток Пино Гриджио.
Дарла растерялась.
— Погугли! — закричала она, выходя вперед, уже без тени, и позволяя мне увидеть весь тот беспорядок, который произвели мои предполагаемые слова. — Или, еще лучше, поищи в своем чертовом мозгу, раз ты это сказала. В тебе много чего есть, Элла, но я никогда не ожидала что ты гомофобка.
Подожди, блять, минуту.
— Прости. Ты только что назвала меня гомофобкой?
— Ты назвала Дасию todger dodger, lipstick lesbian (прим.пер. мягкая, нежная, добрая лесбиянка) и еще много чего! Кэлли мне все рассказала. Я пришла к тебе с секретом — о сексуальной ориентации моей сестры — и что ты делаешь? — Она горько рассмеялась. — Ты разрушаешь мое доверие, рассказывая Кэлли, а потом высмеивая Дасию за ее спиной. Ты отвратительна.
У меня пропал дар речи, я была ошеломлена.
Потому что я никогда не говорила и не думала ничего подобного о Дасии.
Слыша, как Дарла выплескивает эту чушь и вешает ее на меня, я словно пережила нечто внетелесное. Это напомнило мне тот случай, когда я чуть не утонула, когда мне было шесть лет. Ощущение падения, когда не за что зацепиться, не на что опереться, когда ты падаешь в страшную голубую бездну, не имея возможности защититься.
— Во–первых, я ничего не говорила Кэлли, — прорычала я. — Два года назад мы шли в раздевалку для девочек после тренировки по чирлидингу и заметили Дасию и Наоми, которые тихо обжимались в душевых кабинках. Кэлли — единственная, кто сразу всполошилась и подняла шум, спросив меня, что подумает твоя мать, когда узнает, что ее старшая дочь — лесбиянка. Я сказала ей, чтобы она заткнулась, не использовала этот термин и не лезла не в свое дело. Дасия вольна любить того, кого хочет. Я уже знала, что она би. Твоя сестра призналась мне много лет назад, к твоему гребаному сведению. Поэтому в прошлом году, когда ты сказала, что Дасии тоже нравятся девушки, я притворилась, что впервые слышу об этом ради нее. Я не гомофоб, Дарла. Вбей это в свой толстый череп. Я любила Дасию как старшую сестру. Я бы никогда не опустилась так низко и не оскорбила ее подобным образом. Эти слова, которые ты только что упомянула? Они не входят в мой лексикон и никогда не войдут.
Мое дыхание после монолога было затруднено, и я, вероятно, напоминала пыхтящего дракона, у которого из носа выходит дым, но, черт возьми, я была так чертовски зла.
Почему Кэлли сказала Дарле такую неприятную ложь? Это не имело смысла.
Больше всего меня задело то, что Дарла действительно поверила в то, что я говорила такие вещи о Дасии. Я разжала кулаки и заставила себя успокоиться.
Дарла смотрела на меня со странным блеском в глазах, видя меня впервые. Мы смотрели друг на друга, как два врага, стоящие по разные стороны поля боя.
— Но это слова из... лексикона Кэлли? — Она тщательно выделила каждое слово, словно произнося их вслух, чтобы оценить их.
— Тебе следовало бы знать лучше, Дарла. Ты знаешь меня лучше, — сердито сказала — И когда она сказала тебе, что я «говорила» такое?
— В ноябре прошлого года.
Еще один удар по моему сердцу.
— И ты ей поверила?
Дарла вздохнула и опустилась на диван рядом со мной.
— Мы с тобой отдалились друг от друга два года назад, когда ты начала встречаться с Кейдом. У тебя было больше времени для него и меньше для меня и Кэлли. Ты почти не разговаривала с нами, потому что была так увлечена своим новым парнем. Ты едва уделяла мне время. Ты начала меняться, и я не могла больше держаться за тебя прежнюю.
Ты. Ты. Ты. Это была только я.
— Мне стало обидно, что ты забыла о нас... что ты забыла обо мне. Поэтому мы с Кэлли стали ближе друг к другу. Она согласилась, что ты стерва, раз не находишь времени ни на кого, кроме Кейда. Поэтому я так к тебе относилась, потому что мне было больно. Кэлли упомянула, что она всегда срывалась на тебе за то, что ты бросала своих друзей. Но... ты все равно тусовалась с ней вместе. — На щеке Дарлы подергивался мускул. — Казалось, что ты ненавидела только меня. В конце концов, когда Кэлли рассказала мне все то, что ты говорила о моей семье, я поверила ей, потому что считала ее своим единственным «настоящим» другом.
Это была правда. Я действительно пренебрегала Кэлли и Дарлой, когда у меня завязались отношения с Кейдом. Кэлли отмахнулась от того, что я не уделяла ей достаточно времени: «все в порядке, и я знаю, что ты занята», а Дарла, как я теперь вижу, восприняла это как то, что я вычеркнула ее из своей жизни и пошла дальше.
— Дарла, мне не хочется тебя расстраивать, но Кэлли никогда не говорила о том, что я бросила вас обеих. Она лгала. У меня сложилось впечатление, что ты не хотела общаться со мной из–за своего нового поведения. Кэлли постоянно говорила мне, какой стервой ты вдруг стала, когда стала вторым капитаном. Она сказала, что без тебя нам будет лучше.
— Она назвала меня сукой? — Рот Дарлы открылся.
Одно было ясно: Кэлли выставила нас обеих на посмешище.
— Мне чертовски жаль, Дарла, — прошептала я. — Я никогда не говорил о тебе ничего плохого, пока не почувствовала, что ты отгораживаешься от меня. С прошлого года ты стала холодной, безразличной и оскорбляла меня при каждом удобном случае. Ты стала грубой во время тренировок по чирлидингу и постоянно игнорировала меня в течение всего учебного года. Как будто я была для тебя призраком. Мы много лет говорили о том, чтобы стать со–капитанами. Это было в нашем списке желаний. Мне было больно от того, что моему лучшему другу вдруг стало на меня наплевать. Я признаю, что высказала Кэлли, как ты изменилась. Но я никогда не принимала во внимание, что я изменилась первой и бросила тебя, как вчерашний мусор, когда это было не то, чего я хотела. За последний год, когда я пыталась поговорить с тобой...
— Ущерб уже был нанесен. — Холод пропитал ее голос. Она даже не смотрела на меня. — Я обращалась с тобой только так, как ты обращался со мной. Ты оттолкнула меня первой, даже если это было неосознанно. Что, по–твоему, я буду делать, когда ты наконец найдешь время для меня? Кейд — хороший парень, не пойми меня неправильно. Я была рада за тебя. Это просто отстой, что ты уделяла ему все свое внимание и забыла обо всех остальных.
Мы с Дарлой часто говорили о тех девушках, которые бросали своих друзей, потому что были так поглощены своими отношениями. Мы поклялись никогда не становиться такими девушками.
Но я стала.
Я сделала именно то, что обещала не делать.
— Мне так жаль, дорогая. Я бы хотела вернуться в прошлое и исправить все свои ошибки.
— Я понимаю. — Она бесцельно уставилась на кожаную куртку, брошенную на фиолетовый велюровый диван. — Это не оправдывает меня, но я понимаю. — Затем она перевела взгляд своих карих глаз в мою сторону и еще немного покорила меня. — Как ты объяснишь, что не пришла в больницу после моей операции?
У меня отвисла челюсть.
— Операция? О чем ты говоришь?
— В декабре прошлого года у меня обнаружили доброкачественную опухоль. Мне нужно было сделать операцию как можно скорее. Я... я так хотела, чтобы ты была рядом, когда я приду в себя. Я писала тебе, но ты не отвечала.
— Я сменила номер. — От ужаса мои руки задрожали, когда я потянулся к ее руке. — Ты должна мне поверить...
— Кэлли приехала навестить меня, — поспешно сказала Дарла, отодвигаясь на несколько дюймов от меня на диване, как будто она действительно не могла вынести моей близости. — По ее словам, она сказала тебе, но ты был слишком занята другими делами. Она даже дала мне твой новый номер. Я написала тебе. Я писала тебе каждый день, пока соблюдала постельный режим.
Я собиралась расплакаться, потому что хаос, разворачивающийся внутри меня, был слишком сильным.
— У меня нет никаких сообщений с твоего номера, Дарла. Более того, Кэлли даже не сказала мне, что у тебя опухоль и тебе нужна операция.