— Все в порядке, дорогая. — Я вытерла остатки слез. — Прости и забудь. Мы совершили ошибки, но Кэлли сыграла огромную роль в нашей гибели.
— Я никогда не сталкивалась с Кэлли, потому что знала, что ее родители поддерживают кампанию моей мамы. Я не хотела рисковать скандалом, поэтому я молчала. Мне жаль. Лучше бы я этого не делала.
— Я понимаю твою ситуацию, Дарла. — Нет смысла зацикливаться на том, что было сделано. — Я сейчас так измотана, но у меня столько адреналина, что я могу просто приехать к ней домой и проколоть все шины на ее машине.
Дарла прикусила губу, в ее глазах появился озорной блеск.
— Ты играешь?
Я никогда не играла.
— Мы мстим, Дарла. Мы сводим счеты. Мы собираемся заставить стерву, блять, заплатить.
Она рассмеялась с точно такой же манией, как у меня.
— О, она пойдет ко дну, это точно. Кэлли, блять, Маковски сейчас получит в задницу.
— Без смазки, — добавила я с короткой усмешкой. — И я знаю, с чего начать.
— С чего?
— Айрин Блэк.
ГЛАВА 23
Киски на стол
20 октября 2014 г.
2:10 утра.
Элла, 18 лет
— Она, наверное, спит, — пробормотала Дарла с пассажирской стороны моей машины.
Она звонила Айрин уже три раза.
Я давила на газ, выезжая из нашего закрытого поселка.
— Тогда она, блять, проснется. Я не собираюсь ждать больше ни минуты.
Айрин Блэк не была похожа на большинство жителей Святой Виктории. Она не принадлежала к привилегированным слоям общества и жила ближе к жилым домам в Саут–Сайде. Она была умна и получала полную стипендию на обучение в средней школе. Ничто в ней не кричало о фальши, стервозности или материализме, как во многих других девушках нашего круга. Я считаю, что именно эти качества сыграли против нее.
Многие люди не любили ее, потому что она была, по их словам, бедной.
К сожалению, судя по ее реакции на дне рождения Джошуа, она участвовала в этой игре.
Я резко свернула направо со съезда, и Дарла рванула вперед, резко схватившись за приборную панель.
— Вау, ты такая быстрая. Ты пытаешься кого–то убить?
Мои костяшки пальцев побелели на руле.
— Практикуюсь в убийстве Кэлли.
Она засмеялась.
— Не могу поверить, что мы вот так улизнули. Как в старые добрые времена, да?
Мы улыбнулись друг другу.
Так и было.
Айрин жила в причудливом двухэтажном таунхаусе со сломанным забором и поникшими растениями в горшках, выстроившимися вдоль булыжной дорожки, ведущей к наклонному крыльцу. В сетчатой двери был прорех, и я распахнула ее, одновременно вглядываясь в бесполезный глазок, пока Дарла прижимала к уху мобильный телефон.
— Давай. Давай. Возьми трубку, — шипела она, постукивая ногой, ее взгляд с опаской оглядывал окружающую обстановку.
Ее неловкость была проявлением ее богатого воспитания. Такие люди, как мы, росли в роскоши, надежно укрытые за золотыми воротами самого престижного района, Саут–Сайда. В первый раз, когда Кейд возил меня по этим местам, у меня была та же реакция, что и у Дарлы. Настороженно. Боязливо. Очень тревожно.
В окне над нашими головами замерцал свет, и мы посмотрели вверх, увидев мелькнувшее лицо Айрин. Послышался звук приглушенных шагов, а затем входная дверь со скрипом открылась.
Айрин выглядела рассеянной, ее рыжая шевелюра была взъерошена, а на лице было полусонное выражение.
— Прежде чем ты что–то скажешь, мы прекрасно понимаем, что сейчас неподходящее время.
Я подняла руки в знак капитуляции.
Айрин изогнула бровь, как бы говоря «ты думаешь?»
— Нам нужно поговорить с тобой. — Дарла ерзала рядом со мной. — Это важно. Мы можем войти?
— Настолько важно, чтобы звонить мне шестнадцать раз и заваливать мой телефон двадцатью тремя текстовыми сообщениями в такой час?
Это было совершенно бесполезно. Была ночь воскресенья — ну, теперь уже утро понедельника — и занятия в школе начинались через несколько часов.
— Достаточно важно, что если ты дашь нам ответы, которые нам нужны, то Кэлли завтра исключат из команды поддержки, — добавила я.
Айрин скривилась. Тем не менее, она отошла в сторону и пропустила нас внутрь.
— Пожалуйста, не издавайте никаких звуков. Мой дедушка спит—. Она ткнула большим пальцем себе за спину. — Кухня — первый вход справа.
Потребовалось двадцать пять минут, чтобы ввести Айрин в курс дела. Мы пересказали все, начиная с того, как Кэлли преследовала Кейда, словно влюбленный сталкер, и заканчивая тем, как она столкнула лбами двух лучших друзей.
Я опустила ту часть, где Бо накачал наркотиками моего бывшего парня. Это была не моя правда. Хотя я могла сказать, что ненавижу Кейда в горячке, чего не было, я бы не стала так разрушать его доверие.
Кейд не знал этого, но я собиралась добиться справедливости для него. Я собиралась риторически поиметь Бо так сильно, что он никогда не сможет ходить прямо после того, как я с ним закончу.
— Я не знаю, что сказать, — пробормотала Айрин, когда, наконец, переварила наш маленький рассказ. Мы сидели, сгрудившись вокруг ее шатающегося кухонного стола. —Святое дерьмо.
Взгляд Дарлы блуждал по комнате, рассматривая сколы краски, некрашеные шкафы, потрескавшиеся столешницы. Я знала, что она не может скрыть свою жалость. Она видела, как некоторые девочки издевались над Айрин в команде, и жалела, что никогда не защищала ее. Стервятники в Святой Виктории охотились за любым куском сочного мяса. Айрин Блэк, с ее низким социально–экономическим статусом и не дизайнерской одеждой, была их любимым бифштексом.
Я незаметно пнула Дарлу под столом, пока Айрин не увидела выражение ее лица.
Дарла попятилась, прочистив горло. Она заправила прядь за ухо и выпрямилась, как настоящая королева Саут–Сайда.
— Учитывая все вышесказанное, есть ли что–то, что ты хочешь рассказать нам о Кэлли?
Взгляд Айрин, до этого наполненный подозрением, метался, между нами. Наверное, она подумала, что это была уловка, когда мы сели поговорить. Что–то на наших лицах, должно быть, убедило ее, что мы искренни и отчаянно пытаемся поймать пакостную задницу Кэлли.
— Я знаю, что Кэлли пишет слухи в кабинке туалета с первого курса, — призналась Айрин.
Дарла поперхнулась глотком воды из–под крана.
Я стиснула челюсть.
— Ты видела, как она это делала?
Айрин кивнула, отводя взгляд.
— Несколько раз. Я ничего не сказала, потому что она превратила бы мою жизнь в ад. Все видят в ней безобидную крошку, но я вижу ее такой, какая она есть: мерзкая, ревнивая, олицетворение дьявола.
— Я поймала ее только один раз. — Дарла переместилась в своем кресле. — Делала ли Кэлли что–нибудь лично вам, до слухов об Элле и Кейде?
Айрин разразилась глубоким смехом, и, клянусь, этого было достаточно, чтобы Иисус перестал творить чудеса наверху. Мы с Дарлой застыли на своих местах.
Айрин быстро взяла себя в руки, ненависть захлестнула ее взгляд.
— Кэлли пару месяцев назад пыталась поцеловать моего парня на выпускном балу.
Я закрыла лицо ладонью. Что было такого в этой сучке, что она преследовала парней, которые не хотели ее или не принадлежали ей?
— Я даже не могу сказать, что удивлена.
— А я удивлена. — Лицо Дарлы исказилось от отвращения. — Не могу поверить, что она пыталась приставать к Джареду.
Айрин немного ностальгически улыбнулась.
— Он сказал ей, что у нее изо рта пахнет биг–маком, и чтобы она не приближалась к нему ближе, чем на десять футов, если не хочет получить судебный запрет.
Я громко рассмеялась. Я вспомнила, как Кэлли съела два биг–мака прямо перед тем, как мы пошли на танцы.
— Прости. На самом деле это довольно комично. Она, наверное, взбесилась.
Когда я действительно подумала об этом, Кэлли никогда хорошо не относилась к тому, что ей отказывали в том, чего она хотела. Никогда мы были детьми, ни сейчас. Даже когда мы учились в начальной школе, если она находила куклу, которая ей нравилась, никто никогда не мог играть с этой куклой. Даже если она перерастала эту куклу, она все равно оставалась «ее». Она претендовала на вещи, которые никогда ей не принадлежали, и я ненавидела себя за то, что никогда не говорила ей обратного.