— Нам, наверное, следует потрахаться.
Элла переползла ко мне на тесное заднее сиденье седана Бо, вынула леденец изо рта, чтобы поцеловать меня. Несомненно, чтобы попробовать себя по пути.
Я поднял ее к себе на колени, и она захихикала. Боже, как я скучал по этому звуку. Я так чертовски скучал по ней.
Я лизнул сосок, который выскочил из тесноты ее корсета, прежде чем вернуть его на место. Я еще раз помог затянуть шнурки ее корсета.
— Скоро. Бо будет здесь с минуты на минуту.
— Мы постараемся побыстрее.
Мы не трахались с тех пор, как стали официально парой, тетя Флоу решила навестить ее в самое неподходящее время.
— Ага, точно. — Я снова надел свою черную лыжную маску и кожаные перчатки. — Я уже сказал тебе, что сегодня вечером тебя оттрахают по полной программе.
Элла и я были одеты для ночи дьявола. Она была моей кровавой невестой в белом платье и белой фате, испачканной красной краской, а я был ее мрачным современным женихом — ее слова, не мои — в костюме от Tom Ford. Глупо, но я согласился с этой идеей, чтобы сделать ее счастливой.
До тех пор, пока конечной целью было поиметь Бо Маккензи, я был готов надеть чертову мантию.
— Я играю, — прошептала она, сдвинув брови.
Я поцеловал ее в ответ, пообещав, что все еще впереди.
Жизнь шла прекрасно. Я решил остаться в Святой Виктории. Вернее, Элла решила за меня, когда сожгла мои документы о переводе и рассмеялась в стиле мистера Бернса.
Я не был готов бросить хоккей, как и возможность видеть свою девушку каждый день в школе. Мы вернулись к старым привычкам, но не без нотки роста. Мы знали, как избежать наших прошлых ошибок, и уже были сильнее, чем когда–либо. Общение было ключевым фактором, в конце концов.
Мы провели четыре вечера свиданий и даже побывали на ужине у нее дома. Франциско и Сильвия Кордова прилагали усилия для общения со мной, и я не жаловался. Они наконец–то поняли, что я остался здесь надолго. Однажды их дочь наденет кольцо, и оно будет моим.
— Интересно, сколько еще он будет терпеть. — Элла рассеянно потирала мою челюсть, уставившись в окно рядом со мной.
Саут–Сайд славился своим праздником Хэллоуин. Каждый год дьявольский праздник отмечался самой большой ярмаркой в городе, и это было самое жаркое место.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, где Бо будет сегодня вечером.
Ублюдок избегал меня всю неделю, даже пропустил хоккейную тренировку. Он знал, что он следующий. Он знал, что мы придем за ним.
Мы с Эллой не собирались делать что–либо наполовину. Поэтому, естественно, мы проникли в его машину и удобно расположились на заднем сиденье, скрытые уединением ночи. Карнавал скоро закончится, и Бо ждет сюрприз всей его жизни после того, как я сброшу на него мать всех бомб.
Надо отдать должное дяде Вэнсу и его частному сыщику за то, что они раскопали компромат на Маккензи.
Не говоря уже о том, что у Бо в бардачке лежал пакет кокаина размером с мою голову, словно это был тайник. Я собирался заставить его уйти из команды, но, черт возьми, следующий тест тренера на наркотики тоже почти сделал бы свое дело.
Я взглянул на часы, отметив, что уже шесть минут после полуночи. Как по часам, огни на карнавале гасли один за другим, а шум толпы стихал до бесшумности. Люди медленно садились в свои машины и уезжали со стоянки.
— Он идет. — Его фигура выплыла из входа, рука об руку с невысокой девушкой. — Приготовься сесть на переднее сиденье.
Бо и его спутница покидали карнавал последними. Они целовались у боковой стенки ее машины около десяти минут. Затем Бо погладил ее пальцами, словно фаршировал индейку на День благодарения. Я сузил глаза, когда их силуэты стали едва различимы.
— Они...?
— О Боже. Он трахает ее, — сказала Элла в недоумении. — Посреди парковки.
К счастью, мы не увидели никаких гениталий. Просто он прижимал ее к капоту ее машины, как кролик–энерджайзер.
— Он действительно не терял времени даром после Кэлли.
Кэлли, которую выгнали из школы по понятным причинам, по всей видимости, изменяла этому ублюдку. Не то чтобы мне было жаль эту сучку. Элла рассказала мне, как она писала обо мне в откровенных подробностях в своем дневнике до такой степени, что я чувствовал себя оскорбленным. И что Дарла позаботилась о том, чтобы не печатать эти записи из дневника.
— Черт, он уже кончил.
— Он скорострел. — Бо попытался поцеловать свою спутницу, но она отбила его. — Его спутница выглядит злой. Не думаю, что она кончила.
— Как грубо с его стороны, а?
— Согласна.
Машина пискнула, когда Бо открывал ее. Мы с Эллой обменялись взглядами и остались неподвижными, пока Бо укладывал свой зад на кожаное сиденье.
Он потянулся за ремнем, не обращая внимания на то, что находится на заднем сиденье: его падение.
Я наклонился в пространство между сиденьями и приблизился к его уху.
— Бу.
Я прервал Бо на середине крика, зажав ему рот рукой и приставив нож к горлу. Тот самый нож, подаренный мне дядей Вэнсом. Для мальчиков Ремингтонов это был обряд посвящения — терроризировать своего первого врага.
Как я уже говорил, я хотел только напугать Бо. А не изображать мрачного жнеца. Я был лишь посланником для более крупного плана, который Вэнс Ремингтон задумал для Маккензи.
— Сюрприз, ублюдок, — прохрипел я ему на ухо, в то время как его руки пытались накрыть мои в отчаянной попытке вырваться. — Соскучился по мне?
Крики Бо были заглушены моей кожаной перчаткой.
Элла переползла на переднее сиденье, ее голая попка маячила перед моим лицом. Позже я буду ее лизать, сосать и кусать.
Тело Бо дернулось, когда он заметил ее в костюме. Элла отодвинула вуаль в сторону, прикусив нижнюю губу.
— Привет, Бо, — произнесла она с приторным придыханием, в ее глазах был дикий блеск. — Как дела, малыш?
Его вздох был заглушен звуком того, как она разворачивает рулон скотча.
Я усмехнулся. Она была чертовски сумасшедшей. Моя сумасшедшая.
Элла разорвала кусок скотча, и я убрал руку, чтобы она могла заклеить ему рот. Бо хныкал, блаженство после полового акта прошло. Я прижал лезвие к его яремной вене. Не настолько, чтобы порезать. Достаточно, чтобы поддразнить его.
Элла наклонилась вперед на четвереньках, впиваясь ему в лицо. Бо был парализован страхом и шоком. Я наблюдал за всем этим через зеркало заднего вида. Я видел, как пот покрывал его лоб, как его тело вздымалось от прерывистого дыхания.
— Что случилось, Бо? — Она хлопала ресницами, проводя тыльной стороной костяшек пальцев в белых перчатках по его щеке. — Я думала, что нравлюсь тебе. Я думала, ты хочешь трахнуть меня... в задницу.
Мы с Эллой одновременно разразились злобным смехом. Бо заорал за скотчем, вжавшись телом в сиденье машины, когда мое лезвие чуть не соскользнуло. Случайно, конечно.
Дневник Кэлли, несмотря на всевозможные безумства, был чертовски интересным источником информации. Она написала так много откровений о Бо и его увлечении Эллой. Жутко, но в то же время смешно.
Забавно, потому что Элла была ему не по зубам, и он никогда не получит ее ни в каком виде, включая задницу. Даже через мой труп.
Моя девушка зашипела, насмешливо поглаживая его лицо.
— Я нравлюсь тебе только тогда, когда я добрая, Бо? — Она усмехнулась и понизила тон до заговорческого шепота. — Я открою тебе секрет. Иногда мне нравится быть плохой. Очень, очень плохой. Киллиан любит, когда я плохая. Как ты думаешь, ты сможешь справиться со мной в моем худшем состоянии?
Судя по тому, как он дрожал, я опасался, что Бо не справится с дерьмом. Надеюсь, он обоссался.
— Ты был непослушным мальчиком, Бо. — Я использовал острие своего ножа, чтобы аккуратно убрать его волосы за ухо, моя рука схватила его за горло. — Мало того, что у тебя стояк на мою девочку, ты даже пытался вывести меня из игры. Подмешать наркотики в мой напиток? Хуевый ход с твоей стороны, приятель.
— И у нас даже есть доказательства! — воскликнула Элла, едва не завизжав. Ей нравилось это дерьмо: выставлять свое альтер–эго для наших выступлений. — Смотри, это ты и Кейд и... вот так. Ты только что напоил его. Вот здесь. — Элла постучала по видео на своем телефоне длинным оранжевым ногтем. — Бум!