Бо замер, глядя на экран с нарастающим ужасом.
Я одним движением откинул его сиденье назад и снова приставил нож к его горлу. Он закричал, раскинув руки в стороны, чтобы поддержать себя. Элла переползла к нему на колени и быстро скрепила его руки скотчем.
Она также примотала его тело к креслу, пристегнула ремнем безопасности и все остальное.
— Теперь слушай меня, и слушай хорошо, пожирающий задницу кретин. Я не буду повторять дважды. — Я рычал, вырывая его светлые пряди. Слезы собрались в его глазах, но мне было все равно. — Ты облажался, думая, что тебе удастся уйти после того, что ты сделал со мной. Я собираюсь прижать твою задницу даже в другой провинции, но ровно через двадцать четыре часа ты покинешь Монтардор. Это может быть тюрьма или исправительная школа для таких испорченных богатеньких мальчиков, как ты. И, если это так, я могу обещать тебе, что не уронить мыло будет наименьшей из твоих проблем.
Я провел лезвием ножа возле его виска, как перышком. Адреналин всколыхнулся глубоко внутри меня.
— Я обещал тебе, что в следующий раз, когда я поймаю тебя рядом с моей девочкой, я тебя поимею. Кивни, если ты меня понял.
Бо тупо уставился на меня.
— Ответь мне. — Резкость моего тона заставила его судорожно кивнуть. — Теперь скажи, что ты сожалеешь о том, что накачал меня наркотиками. Мы не уйдем, пока ты не скажешь.
Элла почти сорвала скотч с его рта. Бо начал хныкать и плакать.
— Прости меня, хорошо. Не надо...
Она приклеила ее обратно.
— Хороший мальчик. — Я шлепнул его по щеке. — Видишь, это было не так уж и сложно. — Я взглянул на Эллу, и она открыла другое видео на своем телефоне. — Другие новости: знаешь ли ты, что твоя мамочка пристрастилась к члену молодого парня из клуба?
Видео с камер видеонаблюдения было нечетким. Там можно было различить двух людей, молодого парня и пожилую женщину, трахающихся в кладовой яхт–клуба.
— Миссис Маккензи трахается с Кианом Лэндоном с прошлого года. Он баскетболист из Иствуда. Уверена, ты видел его здесь. — До нас донеслись звуки их громких стонов и шлепков плоти. Бо попытался вывернуться, бормоча что–то похожее на «пожалуйста, хватит». — Ему было семнадцать. Посчитай, Бо. По–моему, это похоже на тюремный срок.
Дядя Вэнс собирался сделать так, чтобы миссис Маккензи тоже сгнила в камере.
Бо был слишком подавлен, чтобы что–то понять. Он пыхтел, плакал крокодильими слезами. Я бы тоже заплакал, если бы увидел, что мою мать так поимели.
Ну, ладно. Бо сам виноват.
К счастью для него, у нас с Эллой была дурная привычка играть в судью, присяжных и палача.
— Вот что сейчас произойдет. — Я убрал свой нож. — Кто–то придет за тобой через час. А до тех пор оставайся на месте и размышляй о том, что твоя жизнь скоро превратится в дерьмо. Даже не думай освободиться и позвонить в полицию. Ничем хорошим это для тебя не кончится. Не со всем этим кокаином. — Он действительно был идиотом. Кто, черт возьми, возит фунты запрещенных наркотиков в своих машинах? — Завтра тебя увезут Бог знает куда. Но перед этим я хочу, чтобы ты написал письмо с извинениями девушке, которую ты обманул в ночь на день рождения Джошуа. Кстати, ее зовут Мэйбл. Мои люди заберут письмо и лично доставят его к ее двери. Я ясно выразился?
Бо моргнул. Пусто. Ничего нет.
Я посмотрел на Эллу. Мы закончили.
Я наклонился, чтобы прошептать ему на ухо.
— Увидимся в аду, Бо.
Он не вздрогнул. Он не заплакал. Мы лишили его достоинства, и, с заклеенным ртом и привязанным к креслу телом, он был в шаге от смерти.
Элла попрощалась с ним по–своему.
— К твоему сведению, я никогда не занимаюсь аналом, Бо.
Я усмехнулся, выходя из его машины и вдыхая запах попкорна и сахарной ваты, витающий в воздухе. Я протянул руку в перчатке своей девушке. Элла взяла кассету и нашу легендарную бейсбольную биту, прежде чем выпрыгнуть из машины.
— Пойдем, принцесса.
С коварной ухмылкой она приняла предложение.
Рука об руку мы ушли, как воры в ночи.
Оставляя за собой хаос.
Мы были бунтарями.
Мы были грешниками.
Мы были развращены.
И это нам нравилось.
1 ноября 2014 г.
12:46 ночи.
В ночь посвящения я обещал Элле, что мы займемся ненавистным сексом на фоне моего окна. Я был человеком слова.
Мы помчались обратно в особняк Ремингтонов, нарушив несколько правил превышения скорости, но что нам стоило добавить еще один грех в нашу копилку, верно?
Как только за нами закрылась дверь моей спальни, я набросился на нее, как человек, изголодавшийся после долгой засухи. Не было никакого изящества в том, как я схватил ее лицо, захватил ее губы и вогнал свой язык в ее рот с апельсиновым вкусом. Я трахал ее так же, как собирался трахать ее киску сегодня вечером. Нетерпеливо, страстно и без всякой пощады.
Элла стонала в моих объятиях. Ее голова откинулась назад, а я осыпал непрекращающимися поцелуями всю ее шею, так чертовски изголодавшись по ней. Маленьких кусочков было бы недостаточно. Я хотел поглотить ее целиком и ничего не оставить.
— Килл, пожалуйста, — умоляла она, пальцами стягивая с меня пиджак.
Я не переставал целовать ее, пока расстегивал пуговицы своей черной рубашки. Из нагрудной кобуры я достал нож.
— Повернись. — Я прикусил ее нижнюю губу. — И попрощайся с этим гребаным платьем. Ты больше никогда его не наденешь.
Она надулась, готовая протестовать, но я развернул ее и провел кинжалом по шнуркам. Корсетное платье с самой маленькой мини–юбкой, которую я когда–либо видел, упало с её стройного тела. Я стянул с нее белую вуаль, любуясь тем, как короткие пряди ее волос ласкают плечи.
Я бросил нож на кровать и сжал в кулаке волосы Эллы, ведя ее быстрыми шагами, пока ее обнаженная кожа не оказалась прижатой к моему окну от пола до потолка.
Отсюда открывался потрясающий вид. Луна, огни бассейна, освещающие темную комнату, и самая красивая девушка в мире, подмигивающая мне.
— Ты мокрая для меня, Ксимена? — Я расстегнул ремень, и от этого звука по ее телу пробежала крупная дрожь.
— Да. — Она провела руками по своему животу. Одна рука обхватила грудь, а другая погрузилась в ее мягкость. — Я вся мокрая, Килл.
Конечно, блять, мокрая. По дороге ко мне домой она играла со своей киской, пока я старался не разбить машину.
— Хорошо. У меня нет терпения на прелюдии, а ты заставила меня ждать достаточно долго, чтобы получить свое. — Я шлепнул ее по заднице и вылез из брюк. — Раздвинь ноги, милая. Ты получишь это грубо и на всю ночь.
— Нет презерватива, — прошептала она, потянувшись назад, чтобы развести ягодицы. Ее блестящая киска, слипшаяся от возбуждения, открылась моему вниманию. — Я на таблетках. Я хочу тебя без него.
Я застонал, возбуждаясь при мысли о том, что вхожу в нее без презерватива.
— Ты уверена, детка?
В отражении окна я заметил, как она облизывает нижнюю губу.
— Мм.
В три шага я накрыл ее спину спереди. Я отшлепал ее по заднице, а затем одним плавным движением вошел в ее киску.
О, блять. Совершенно неповторимое, тугое, влажное блаженство.
Горячее сжимающее ощущение ее влажной киски было всем и даже больше.
Не давая ей времени привыкнуть, я толкнулся в неё пару раз, с силой прижав её тело к окну, а мои руки прижали её запястья к поверхности, когда я зарылся лицом в её шею.
Крик удовольствия Эллы затуманил стекло перед нами.
— Киллиан!
Я не мог сдерживаться. Я был рабом потребностей своего тела, трахая ее так, словно она была моей грязной игрушкой, а не любовью всей моей жизни. Ее теснота накрыла меня, и я зарычал, укусив ее за шею.
— А ты далека от своего дома, богатая девочка. — Я сжал костяшками пальцев ее набухший клитор, наслаждаясь тем, как прерывисто она стонет. — Ты проделала весь путь ко мне, чтобы быстро потрахаться? — Ее тело билось о поверхность каждый раз, когда я входил в нее. Толчок. Толчок. Толчок. Толчок. — Тебе нужен был твой грязный гангстер, чтобы снова и снова проникать в эту тугую киску?