В течение нескольких дней у меня была мысль, что я становлюсь сильнее и, возможно, смогу проявить какую-то самостоятельность в своей жизни. Как будто я была достаточно сильна, чтобы дать отпор. Сейчас? Я знала, кто я такая. Пешка, с которой судьба решила поиздеваться с того самого дня, как я родилась. Если и существовал какой-то бог, то он был больным ублюдком, которому нравилось смотреть, как я извиваюсь и визжу.
Что ж, я бы выбрала холм, чтобы умереть на нем. Я не была уверена, что это будет, но я бы это сделала.
-Далия? - прошептал Дрейк. - Ты в порядке?
Сначала я не обращала на него внимания. Вместо этого я ела ложку за ложкой. Последнее, чего я хотела, - это снова проголодаться.
Его рука лежала на моем бедре.
- Эй. Что с тобой случилось? - спросил он.
-Прекрати, - сказала я, набивая рот чили. - Это не важно.
Рука Дрейка соскользнула с моей ноги. После ужина я быстро вернулась в свою комнату, надеясь оставить остальных позади, но Дрейк побежал догонять меня. Он схватил меня за руку и развернул к себе.
- Какого черта, Далия? Что произошло сегодня? Я никогда не видел тебя такой.
Я хотела выдернуть свою руку из его ладони, но у меня не было сил. Все, что я могла сделать, это покачать головой и с трудом сглотнуть, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слезы.
-Все это так бессмысленно, Дрейк, - сказала я, мой голос был едва громче шепота. -Здесь нам конец. Все мы. Какой смысл что-либо делать? Я думаю, что начну не подчиняться, пока он не убьет меня. Это могло бы быть проще.
Дрейк ничего не сказал, вместо этого он наклонился вперед и поцеловал меня. Его губы прижались к моим. Сначала я держала свои закрытыми, даже крепче сжала их вместе, но он не смягчился. Тепло его тела, прижатого к моему, и ощущение его дыхания, щекочущего мои щеки и губы, вызвали во мне волну расслабления. В конце концов, я расслабилась и открыла рот, впуская его язык в свой и исследуя его своим собственным.
Это продолжалось несколько секунд, прежде чем мы оба были потрясены шоком. Наши губы разомкнулись, когда мы задохнулись от боли. Я прижала запястье к груди и посмотрела на Дрейка.
- Видишь? Бессмысленно, - сказала я и ушла в свою комнату, оставив Дрейка стоять в холле.
Глава 25
Послушание. Это было единственное, о чем я думала в течение следующих нескольких дней. Мой разум замкнулся в себе, и я изолировала свои эмоции от всех. Даже Дрейк, который продолжал пытаться выманить меня из скорлупы, которую я построила. Как робот, я занималась своими повседневными делами. Однако это не означало, что я была бесчувственной. Слишком много всего происходило, чтобы я могла оставаться полностью бесстрастной.
Единственным истинным удовольствием, которое я получала в те мрачные дни, были пытки. Меня снова отослали к Карлосу, и мне пришлось отхлестать его удлинителем и облить горячим воском. Его крики снова привели меня в состояние, близкое к сексуальному исступлению. Однако Сэм по-прежнему не приказывал мне убивать его или причинять ему серьезные увечья.
Ночью я представляла, что сделала с ним в тот день, и просовывала пальцы между ног, чтобы яростно потереться, думая о том, как он кричал, о крови и слезах. Оргазм, который поразил меня, был почти таким же сильным, как и последний, который я испытала с Дрейком. Близко, но не совсем.
Я ждала приказа убить Карлоса и пыталась сообразить, что мне делать. Если я не могла сбежать с Дрейком, то застрять здесь, не имея возможности прикоснуться к нему или по-настоящему поговорить с ним, было хуже ада.
Остальные, заметив мое угрюмое настроение, начали исключать меня из разговоров и обходить стороной. Мое отношение стало еще более мрачным после нескольких дней, проведенных без посещения комнаты пыток. У меня не было никакой возможности узнать, что стало с Карлосом. Неужели Сэм держал его в какой-то тюремной камере в другом месте? Неужели он послал кого-то из остальных прикончить его? Отказывает мне в этом вызове?
Дни сливались воедино, и точное время становилось размытым. Смутное сочетание бодрствования, еды, работы и сна, которое окрашивало мои дни в монотонный цвет. Мое желание вернуться в игровую комнату было почти осязаемым. Я начинала чувствовать, что нуждаюсь в этом. Ничто не могло утолить жажду причинять боль, удовольствие, которое это доставляло мне, было подобно наркотику. Это заставляло меня чувствовать себя живой.
Не помогло и то, что Сэм начал отдалять нас с Дрейком друг от друга. У нас не было никаких совместных занятий. Если бы у нас был хоть один момент вместе, я бы попыталась заставить его трахнуть меня снова, как он это сделал на днях. Это было бы совсем другое удовольствие, но все равно удивительное и желанное. Вместо этого мы видели друг друга только тогда, когда проходили мимо в холле и за едой.
Какое-то неизвестное количество дней спустя, после обеда, я, наконец, исполнила свое желание. Сообщение с моего браслета велело мне явиться в смотровую комнату после двухчасового перерыва в моей комнате. Мои глаза загорелись при этой мысли. Перерыв в моей комнате тянулся, как будто дни, а не часы. Когда дверь со щелчком открылась, я почти выбежала из комнаты и помчалась по коридору.
Войдя в двери смотровой комнаты, я резко остановилась, увидев то, что ожидало меня через смотровое окно в игровую комнату. Я предположила, что он умер от полученных травм. Они были суровыми, но Брэнсон снова сидел привязанный к стулу. Прошли дни, Господи, а может, и месяц с тех пор, как я его видела в последний раз.
Зная, что в какой-то момент мне придется туда войти, я, шаркая ногами, продвигалась вперед, пока не вошла в комнату. Его голова безвольно свисала, волосы были жирными и немытыми. Раны там, где я отрезала ему соски, теперь превратились в темно-коричневые блестящие струпья. Между его ног не было ничего, кроме сморщенного и почерневшего комка, готового отвалиться от тела при малейшем прикосновении.
Подняв голову, он встретился со мной взглядом, и я увидела, что мысленно он умер. Безумие стерло почти всю его индивидуальность. Когда он посмотрел на меня, взгляд его был пустым и расфокусированным. У меня все еще мурашки бегали по коже, когда его взгляд вот так останавливался на мне, хотя я видела, что он уже сломлен. Старый гнев, обида и бешенство снова вскипели в нем. Сжатый и выталкиваемый лежал несколько дней, оплакивая свою неспособность сбежать. Однако это было именно то, что мне было нужно.
Бонг.
- Далия, я снова представляю тебе Брэнсона Ландера. На столе ты найдешь отрезок веревки. Я хочу, чтобы его душили, пока он не потеряет сознание. Затем ты разбудишь его любым болезненным способом, который только сможешь себе представить, и повторишь. Заставь его молить о смерти, но не убивай его. У него есть дальнейшие планы на будущее. Пожалуйста, продолжай.
Онемевшими пальцами я сгребла веревку со стола. Волокна конопли были грубыми на моих ладонях. Она была толщиной в четверть дюйма и примерно четырех футов длиной. На одном конце была завязана петля. Это был самый простой из инструментов, которые мне когда-либо давали. Легкий для понимания и удобный в использовании. Я сжала его в кулаке и снова оглянулась через плечо на Брэнсона. Мое психическое состояние было хрупким, я это чувствовала. Если я хотела удержаться от того, чтобы полностью не перегнуть палку, мне нужно было на чем-то сосредоточиться. Чем насладиться.
Брэнсон покачал головой и заплакал, когда я подошла к нему. Я обмотала веревку вокруг его шеи, просунула свободный конец в петлю и туго затянула ее. Поднеся свободный конец к его затылку, я сильно потянула вниз. Рвотный хрип вырвался из его рта, когда я всем весом надавила ему на шею, перекрывая кровоснабжение.