Натаров Алексей Гаврилович
В лучах Рудных гор Саксонии
Алексей Натаров
В лучах Рудных гор Саксонии
В начале апреля 1954 г. я окончил Старооскольский геологоразведочный техникум и получил диплом, где в графе "присвоена квалификация" вписано: "техник - геологоразведчик". В период написания дипломной работы двадцать двух студентов, в том числе и меня, не объяснив для каких целей, направили на медицинскую комиссию.
В отделе кадров выдали бланки анкет с множеством вопросов, на которые без помощи преподавателей было трудно ответить. Когда инспектор отдела кадров прочитал, что я во время войны полтора года жил на оккупированной немцами территории, спросил у меня, с кем я в этот период жил и где был мой отец. Я ему рассказал, что отец был на фронте, а мы с мамой жили в деревне, расположенной в 5 км от железнодорожной станции Поныри и находились в этом районе во время битвы на Курской дуге.
"Компетентные органы", проверив, вероятно, мои анкетные данные, убедились, что, в это время мне было всего 8-10 лет, я не учился в школе, у меня нет родственников за границей , не был интернирован, а безграмотные крестьяне дедушка с бабушкой похоронены на местном кладбище.
После месячного отпуска, проведенного в деревне, я приехал в техникум и узнал, что на меня и моих сокурсников : П. Дюльдева, Н. Бородина, Е. Долотцева , Е.Кондаурова, В.Митрофанова, В.Кадулина и В.Дмитриева оформлены документы на командировку в Германию и назвали адрес и число приезда в Москву.
Двубортный костюм и рубль на память ...
В первых числах июня я приехал в столицу, нашел дом, в котором располагалось Главное управление советским имуществом за границей (ГУСИМЗ), где мне и моему товарищу Е.Кондаурову сообщили , что нас направляют на работу в А.О."Висмут" (ГДР), но надо пройти еще собеседование в одном из отделов ЦК КПСС.
За день до отъезда молодой сотрудник этого управления привел нас в магазин "Людмила" и предложил примерить двубортные темно-серого цвета костюмы, белые рубашки и галстуки. Из магазин мы вышли с большими свертками. В этот же день нам выдали билеты на поезд " Москва - Франкфурт-на-Одере".
Детали поездки до Бреста я не помню, но пограничный контроль с улыбкой вспоминаю до сих пор.
При проверке документов на посту таможенного контроля один из пограничников, глядя пристально мне в глаза, спросил : " Деньги везешь?". Я ответил, что везу и достал дрожащей рукой из нагрудного кармана костюма один рубль. Он улыбнулся и сказал: "Вези на память! ".
Такой же вопрос был задан стоящему за мной мужчине, увидев, что у него в кошельке имеются советские деньги. Он быстро пересчитал их и потребовал на эту сумму купить продукты и чеки показать ему.
На перроне вокзала г. Франкфурт - на - Одере меня и моего товарища встретил молодой человек, который на машине отвез в гостиницу. На следующий день на этой же машине мы доехали до Карл-Маркс-Штадта. Во время поездки по широкому автобану я обратил внимание на фруктовые деревья, посаженные на разделительных полосах проезжих частей дорог, а также на поток велосипедов, на которых в потертых кожаных шортах ехали даже пожилые женщины.
Металл номер один
После краткой беседы в отделе кадров А.О."Висмут" меня на автомашине привезли в г. Ауэ .Услышав название этого города, я сразу вспомнил мою бабушку, которая в детстве пугала нас злым дедом Аукой, который, по ее словам, жил в лесу и крапивой наказывал непослушных детей.
Меня поселили в небольшом двухэтажном домике с фруктовым садом во дворе. Я обрадовался , что буду жить в одной квартире с моим товарищем по учебе в техникуме Юрой Зубковым, который уже год работал геологом на одной из шахт. От него я узнал, что слово "уран " здесь произносить запрещено, а надо говорить : "металл номер один " или "висмут". Он также рассказал, что в прошлом году во многих городах ГДР проходили протестные демонстрации и митинги, и они могут повториться и в этом году. На всякий случай, Юра поставил у окна малокалиберную винтовку. Позже я узнал, что эти волнения начались 17 июня 1953 г. в Берлине и охватили 270 населенных пунктов Восточной Германии.
Целебные источники ...
Главным геологом объекта ╧ 9 в это время был А.В. Дьяконов, а начальником камеральной партии, куда меня зачислили на работу , - В.П. Колесова. В это время группа сотрудников готовила отчет о работах за пять минувших лет на месторождениях рудного поля Нидершлема - Альберода.
Примерно через неделю А.В.Дьяконов пригласил меня в поездку по району работ. Из его рассказа я узнал, что АО "Висмут" является одним из крупнейших в мире уранодобывающих предприятий, которое работает не только в Рудных горах Саксонии, но и в Восточной Тюрингии.
Оставив машину на каменистой дороге, мы поднялись на невысокую гору и перед нами открылась панорама гигантских терриконов, которые мне напоминали в общих чертах египетские пирамиды.
Из рассказа Альберта Валерьевича я узнал, что до войны в этом районе было несколько целебных радоновых источников мирового значения, куда приезжали на лечение многие известные люди, в том числе и А.М.Горький. В вязи с началом поисковых и разведочных работ курорт Обершлема в август 1946 г.был закрыт. Он мне показал место, где стояло красивое здание отеля, под фундаментом которого при его сносе были обнаружены богатые урановые руды.
Об этом мне рассказывал также Н.Н.Биндеман, с которым я много лет работал в одном отделе ЦНИГРИ. Николай Николаевич в этом районе работал в 1953 г. и опубликовал в 2003г. статью "Уран для первой советской бомбы...", в которой пиcал : " При сносе зданий, просевших в результате отработки недр, я своими глазами видел, что фундаменты многих из них покоились на зачищенных ураноносных жилах ".
Импрессионисты и чардаш Монти
Примерно через два месяца после моего приезда в Ауэ Юру Зубкова за какие - то "провинности" отправили в Союз и я остался в этой уютной квартире один. В магазине купил набор хороших масленых красок и пытался копировать из журналов "Огонек" репродукции картин русских и зарубежных художников.
Рядом с моей комнатой жили молодые геофизики Лев Музюкин и Анатолий Мулик. Лев иногда приходил ко мне и , увидев плоды моего "творчества" , начинал говорить о французских импрессионистах, русских авангардистах , о которых у меня в это время были самые смутные представления и его критические замечания мне приходилось терпеливо выслушивать.
Мне больше нравилось общаться с добрым, интеллигентным Анатолием , который хорошо играл на мандолине и в выходные дни подолгу по нотам разучивал классические музыкальнее произведения, в том числе и венгерский танец - чардаш Монти.