Неизвестно, сколько бы нам пришлось так лежать, но шедшие впереди вражеского отряда дозорные метров через сто натолкнулись на огневую точку. Наши. Влупили по ним из двух пулеметов, и врагам пришлось рассредоточиться, занимая укромные уголки и отстреливаясь. Начался бой. В ход пошло сначала стрелковое оружие, затем полетели гранаты. Значит, сблизились. Серьезная заваруха.
У меня, как всегда в таких случаях, начался озноб. Только прежде мне казалось, что это страх, но Митя объяснил – адреналин. Всё в порядке, ты не трусиха. А бояться, в принципе, это нормально. Особенно девушке, попавшей на войну. Тот, кто ничего не опасается, здесь долго не выживает. Что верно, то верно. Я сама видела нескольких парней, которые решили поиграть в крутых боевиков. Их отправили уже домой в пластиковых мешках.
Пока разгорался бой, Митя подал мне знак – «следуй за мной», и мы поспешили покинуть опасный участок. Конечно, будь не на задании, помогли бы нашим, ударив по врагу с тыла. Но выдавать себя не имеем права, так что извините, парни. Перебегаем дорогу, отделяющую школьный двор от другого квартала. Там – частный сектор, и потому углубляемся в него сразу, затерявшись среди маленьких двориков. Они завалены каким-то хламом, заставлены сараями, гаражами, старыми ржавыми машинами. Даже парочка лодок с моторами нашлись. Как всё это барахло сюда попало, а главное зачем – ума не приложу.
Но думать об этом некогда. Мы идём дальше, по-прежнему глядя по все глаза по сторонам. Мало ли, кто среди этих трущоб скрываться может. Он-то, конечно, и частный сектор. Но домишки тут понастроены были, кажется, пару столетий назад, и потому не застройка, а архитектурно-планировочный хаос. Сюда вечером попади, и выберешься только утром, когда рассветет. Если дорогу найти сумеешь, конечно. Но у моего командира отменное чутьё. Он прекрасно знает, куда идти. Потому следую за ним безропотно.
Перепрыгиваем забор, оказываемся… в раю? Даже замираем на несколько мгновений. Какая тут красота! Клумбы с цветами (правда, уже многие повяли – ночью были заморозки), аккуратные деревья с побеленными стволами, ровно подстриженный газон и декоративные кусты… Кажется, хозяин этого участка – большой ценитель ландшафтного дизайна. Странно: вокруг война, а тут царит гармония.
– Руки вверх! – слышим вдруг за спинами.
– Чёрт, – тихо ругается Митя. Еще бы! Его, опытного разведчика, взяли врасплох! Про меня разговора нет, у меня навыков намного меньше.
– Не шевелиться! Оружие на землю! – продолжает голос. Мы послушно кладём автоматы. Тот, кто нас «пленил», ещё не догадывается, что для разведчика потеря основного оружия ещё не означает проигранный бой. Про пистолеты и ножи ведь договора не было. – Кто такие? Чего тут надо? Свои или эти? Вот зараза! И не отличишь ведь!
– Свои мы, свои, – говорит Митя, медленно оборачиваясь. Я с ним. Видим пожилого мужичка лет шестидесяти. На удивление хорошо выглядит: несмотря на худобу и низенький рост, он опрятно одет, гладко выбрит и причесан. Но в руках, между прочим, – «Сайга». Вспоминаю описание – «самозарядный гладкоствольный карабин с укороченным стволом. Оружие охотников, но если бахнуть из него в лицо или руку…
– Чем докажете, что свои? – старик смотрит с недоверчивым прищуром.
Вопрос на засыпку! В самом деле, а как? У пришельцев такая же экипировка, как у нас! И оружие, и внешность.
– Дед, – спокойно говорит Митя. – Я правда не знаю, чем тебе доказать, что мы свои.
– Да вы уж постарайтесь, – хмурится старик. – Не то обоих сейчас грохну и здесь же прикопаю. Будете удобрением для моих плодово-ягодных растений!
Мы с командиром напряженно думаем. Что же делать? Не докажешь, так и правда пристрелит старик. Ему терять нечего – в городе гражданских совсем мало осталось, и чужаки их убивают почём зря, просто чтобы зачистить местность. Устроили тут не геноцид даже, а тотальное истребление людей.
– Нашел! – вдруг говорит Митя. – Только спокойно, отец. Спокойно! – а сам медленно тянет руку в нагрудный карман. Достает оттуда монету. Это его любимая, счастливая, как он ее называет. 1 рубль, выпущенный специально к XII Всемирному фестивалю молодежи и студентов, который проходил в Москве в 1985 году. Но чем это поможет, не пойму? Вдруг у пришельцев тоже такие есть?