Мы были вместе в дороге несколько дней, и понемногу он становился откровенен со мной, может потому, что я его немного лечил, давая хину, а на ночь — валериановые капли, так как он плохо спал.
Таким образом рассказал он мне, что уже в течение трех лет не был дома, по которому тосковал. С растроганностью в голосе вспоминал он свою маленькую деревню, расположенную среди старых дубов, на берегу реки, быстрой и глубокой, полной водоворотов и омутов. Особенно долго он рассказывал о небольшом озере, поросшем высоким тростником с султанами, словно сделанным из бархата, о шумящих ручейках, текущих из озера.
— О, если бы, Вы, увидели это озеро! — Говорил он с восхищением. — Прекрасно оно, особенно в лунную ночь. Если сесть на высоком берегу в дубовых кустах или за стеной тростников, которые спят над водой, озеро представится серебряным.
Порой только по его блестящему зеркалу начинают бегать черные круги и пятна. То рыба где-то плеснулась или запоздалая утка прилетела, рассекла гладкую поверхность расплавленного серебра, на которой сразу начинают подниматься маленькие волны, морща серебряное зеркало… Как это красиво!
Я взглянул на побледневшее лицо казака и в его мечтательные глаза. Улыбнулся помимо воли и спросил:
— А не сами ли сидели в этих кустах и вглядывались в серебряную воду озера?
Он склонил голову и спустя минуту молчания шепнул:
— Да, господин! Бывал я там с девушкой. Люблю ее больше жизни! Когда я уезжал, клялась, что будет ждать меня. Мне теперь только год службы в войске остался, а потом вернусь на хозяйство, в деревню, и тогда поженимся!
— Дай, Боже, счастья! — сказал я.
— Благодарю, Вас! — Шепнул он между приступами кашля.
Край между Уссурийской железной дорогой и далее за Сихотэ-Алинь интересен с исторической и этнографической точки зрения. Некогда преобладала здесь значительная культура, вероятно корейская. Жители Страны Печального Заката были некогда могучим и доблестным народом, но имея очень беспокойных и предприимчивых соседей, японцев и китайцев, разорились, обеднели и, наконец, утратили культуру, свободу, а теперь и собственную страну. В лесах я встречал руины валов и стен, рассыпающиеся уже фундаменты больших зданий, может храмов и дворцов или крепостей. Кое-где остались памятники древней скульптуры тех времен. Были это громадные — длиною в два-три метра черепахи, выдолбленные из больших гранитных глыб, изъеденные временем. Некоторые имели на хребтах высеченные рисунки, изображающие дракона, или какие-то цветы и орнаменты.
Некогда кипела здесь жизнь, о чем свидетельствуют следы широких дорог, заросших в настоящее время лесом. Эти дороги были даже вымощены округлыми камнями и имели мосты, так как их остатки встретил я в двух местах: на реке Даубихэ и на неизвестной мне по названию, чрезвычайно быстрой, хотя и маленькой речке, текущей среди высоких скалистых берегов.
В настоящее время там остались только дикие, безлюдные дебри. Даже одиноких фанз не встретил я, но зато видел стада оленей, кабарожек (Gasela mosea cabarga), или мускусной антилопы, и следы барса, или северной пантеры. След этот был кровавый — труп оленя с перегрызенным горлом. Мы испугали хищника, который скрылся мгновением назад, потому что олень был еще теплый, а на земле отчетливо отпечатались следы лап и когтей хищника. Казаки, осмотрев следы, единогласно высказались, что это был барс, ужас оленей и серн, а также бедствие для коней и домашнего скота.
Двигаясь его следами, мы дошли до места, где они внезапно исчезли.
— Спрятался на дереве, — заметил пожилой проводник. Мы осмотрели кроны дубов и кедров, но нигде не заметили зверя. Прошли так не менее двух километров, исследуя каждое дерево, когда внезапно заметили темную массу, которая соскочила с дерева, перебежала небольшую полянку и с удивительной быстротой вскарабкалась на одиноко стоящий дуб.
Казаки схватились за винтовки и помчались в ту сторону. Я поспешил за ними, приготовив своего Henela. Первым добежал до дуба больной казак и моментально, не сходя с коня, прицелился и выстрелил в барса. Хищник, как тяжелый мешок, упал в густую траву. Он еще сделал несколько бессознательных прыжков, беспорядочных подрагиваний и, в конце концов, растянулся мертвый, так как пуля поразила его за ухом.
Был это великолепный темно-коричневый экземпляр, с большими пятнами по всему телу и длиною полтора метра. Он имел непропорционально большую голову и длинный хвост.