Маяковский в каждого из нас внимательно всматривался, неторопливо, спокойно, словно давая понять, что принимает дружбу Бригады всерьез и надолго, он записывал фамилии и адреса наиболее активных товарищей.
Больше всех работал в Бригаде Виктор Славинский. Ему мы обязаны лучшей стенограммой выступлений Маяковского – выступления поэта в Доме комсомола Красной Пресни. Славинский поднял на ноги весь Гиз и добился стенографисток. Он передавал выставку в Литературный музей, помогал организовать последнее выступление Маяковского – 9 апреля – в Институте им. Плеханова.
Бригада провела в те горячие дни очень большую работу. Члены Бригады переговорили с десятками рабочих клубов о перенесении туда выставки Маяковского после возвращения ее из Ленинграда. Бригада же отправляла выставку в Ленинград. Это запомнилось особенно хорошо. Владимир Владимирович энергично руководил свертыванием выставки. Явно довольный, иногда, казалось, даже растроганный, он много раз благодарил Бригаду за помощь, беседовал с каждым из нас в отдельности, несколько раз снимался с активом Бригады.
В середине марта Бригада приступила к организации выставки Маяковского в Доме комсомола Красной Пресни.
Основная часть материалов разместилась в зале, где стоял длинный стол. Мы оставили на столе большой глобус и вокруг него разложили альбомы с материалами поездок Маяковского по нашей стране и за границу. Значительную часть материалов пришлось перевести в парткабинет. Там разместились книги Маяковского. Я, было, хотел использовать папку портретов советских писателей, которая имелась в парткабинете, распределив их вокруг нескольких номеров "Лефа" со статьями: "В кого вгрызается Леф?", "Кого предостерегает Леф?", но Маяковский возразил:
– Это устарело, не те портреты, не то время.
"Окна РОСТА" мы поместили в окнах самого зала, за стеклом, как они выставлялись при "выходе в свет", только "лицом" в зал, а не на улицу. Это "доходило", и Маяковский не возражал.
Производственный лозунг мы показали так, как он висел в литейном цехе одного из московских заводов. Нам помогли в этом молодые рабочие этого завода, вступившие в Бригаду. Они принесли несколько плакатов и объявлений, повешенных в цехе вокруг производственного лозунга Маяковского:
Не опаздывай
ни на минуту.
Злостных
вон!
Минуты сложатся –
убытку миллион.
Ко всем этим материалам мы дали надпись: "ЛИТЦЕХ". Надпись Маяковскому понравилась.
Двадцать пятого марта на выставке состоялся большой вечер, посвященный Маяковскому. Его организовали "Комсомольская правда" и Бригада Маяковского. В зале, рассчитанном на пятьсот – шестьсот человек, было полно. На сцене разместился президиум: представители Дома комсомола, редакции "Комсомольской правды", Бригады Маяковского – всего около десяти человек. Выступление Маяковского и все другие выступления были застенографированы.
Была зачитана, одобрена и пополнена новыми предложениями резолюция, принятая 15 февраля на собрании читателей Маяковского в Клубе писателей.
Для нас и нашей работы большое значение имели сказанные тогда Маяковским слова о Бригаде: "Эта выставка вся нуждается в очень больших и серьезных комментариях. Товарищи наши из Бригады стараются эту выставку продвинуть, за что я им бесконечно благодарен, так как я считаю, что это совершенно правильно".
Последняя встреча
Последний раз я беседовал с Владимиром Владимировичем днем 9 апреля 1930 года.
Маяковский приготовил для своей выставки новые материалы, но никак не удавалось получить их. Между тем Бригада уже заканчивала пробную развеску материалов его выставки в помещении Литературного музея при Библиотеке имени В. И. Ленина.
Звоню Маяковскому:
– Владимир Владимирович! Мы заканчиваем пробную развеску. Очень нужны материалы, которые вы обещали передать нам. Кроме того, очень хотелось бы показать вам, как у нас тут все получается...
Маяковский перебивает:
– Вы откуда говорите?
– Из музея.
– Можно приехать к вам сейчас?
– Конечно.
– Адрес?
– Улица Маркса и Энгельса, дом восемнадцать. Это в здании, где раньше висела картина Иванова "Явление Христа народу".
– Знаю. Буду у вас через пятнадцать минут.
Я не поверил в "15 минут" поэта, но он оказался абсолютно точен. Товарищи по работе попросили меня показать Маяковскому весь наш музей. В нем было четыре отдела: выставка Короленко, выставка Чехова, выставка Горького и вводный отдел. Я начал с нижнего этажа и повел его по выставке "Творческий путь В. Г. Короленко". Среди очень большого количества газетных и журнальных статей Короленко, между рукописями и книгами находилось довольно много рисунков Владимира Галактионовича.
– Художник? – удивился Маяковский.– Да и не плохой!
Статьи Короленко особенно задержали его внимание.
– О погромах. Очень хорошо написано. Настоящий публицист!
Я торопил его, мне хотелось, чтобы он получше осмотрел свою выставку. Но Маяковский не поддавался и стал рассматривать рукописи.
– А много поправок делал Короленко? Вы уверены, что это всем интересно?
Он остановился перед витриной с биографическими документами; между ними лежал школьный аттестат Короленко.
– У меня тоже где-то есть. Могу его притащить, да не стоит.
– А Короленко много снимался? Не знаете? А рисовать он учился? Хорошо рисовал!
Он хотел посмотреть выставку Горького, но я опять заторопил его наверх "к Маяковскому".
На второй этаж вела широкая, витая лестница, с площадками и с балконом наверху. Под лестницей стояли большие шкафы. Я завесил их антигерманскими лубками Маяковского 1914 года, а рядом дал для контраста грубые, шовинистические лубки о подвиге Кузьмы Крючкова.
– Откуда это у вас? – удивился Владимир Владимирович.
– Из Библиотеки,– ответил я, довольный произведенным эффектом.
– Что там еще есть?
– Да многое, Владимир Владимирович, то афишу найду, то листовку, то книгу...
Маяковский не дослушал меня.
– Военный плакат не надо вешать,– вернул он разговор к лубкам.– Я тоже был сначала за войну, а потом против.
Мы поднялись наверх.
Наш план развески был рассчитан на массового посетителя, в то время еще плохо знавшего работу Маяковского.
Все материалы выставки были распределены по периодам творчества поэта, В центре каждого периода должны были быть даны цитаты из произведений Маяковского, Над каждым разделом запроектированы были крупные экспонаты, характеризующие данный исторический период. Так, например, над стихами последних лет мы предполагали поместить большую "карту пятилетки" – план размещения новостроек.
– Хорошо. Только надо, чтобы карта пятилетки не заслонила все остальное,– сказал Маяковский и добавил:– Это постоянное помещение?
– Нет.
– Когда выяснится с постоянным помещением?
– Дирекция Библиотеки на днях ответит вам на ваше заявление специальным письмом.
Владимир Владимирович пробыл на выставке около двух часов. Никаких поправок в план ее, кроме возражения против лубков 1914 года, он не внес. Был он очень серьезен, говорил с большими паузами.