В это время красноармейцы осторожно поднесли к дверям раненого.
— Тут вот только что ранило снарядом товарища, обратилась к часовому Зоя. — Нужно сделать перевязку. У меня там есть санитарная сумка.
— Вот уж не знаю… Приказано только вас… Конечно, человек раненый… это видно.
— Да кто вам приказал? Кто вас сюда поставил? — заволновалась Зоя.
— Поставил меня сюда лейтенант Ковалев, — ответил боец. — Он же дал мне соответствующую инструкцию.
Зоя поняла, что спорить бесполезно. Она прекрасно знала всю строгость воинского устава. В углу коридора, у окна, с помощью красноармейцев, притащивших матрац, было устроено ложе для раненого. Преодолевая усталость, девушка принялась за перевязку.
Раненый немного успокоился. Он долго смотрел на Зою тусклым, печальным взглядом, тяжело дыша и облизывая языком засохшие губы.
Начинало темнеть.
Далеко в конце коридора показались два санитара с носилками. Они шли, громко стуча сапогами и разговаривая на ходу.
Как заметила Зоя, их появление вызвало у лежавшего на полу ефрейтора беспокойство. Он делал видимые усилия, чтобы подозвать ее к себе. Девушка поднялась со стула и наклонилась над раненым. Она внимательно стала прислушиваться к его слабому шопоту, по ей удалось разобрать лишь невнятные обрывки фраз.,
— …За вами… следили… Вы хороший человек… Спасибо… Будьте осторожны… Я, наверно, умру… О-о-ой!..
Раздался глубокий стон, раненый закрыл глаза, и его лицо исказилось от боли.
Подошли санитары.
Тревожно смотрела Зоя вдоль коридора, провожая взглядом удаляющиеся носилки. Странные слова умирающего звучали у нее в ушах.
“За вами следили… Будьте осторожны… Что все это значит?” — думала Зоя.
Она вспомнила о свете карманного фонарика, виденном в окнах лаборатории, и об исчезновении тетради.
Девушкой овладело смутное чувство нависшей опасности.
***
Перед начальником звукометрического пункта стоял капитан Крихалев.
— Сейчас пятнадцать часов восемнадцать минут, — сказал он, глядя на ручные часы. — Если мы выедем через четверть часа…
— А где этот Политехнический институт? — перебил подполковник, подходя к плану Ленинграда, висевшему на стене.
Он стал водить пальцем по карте.
— Двадцать три километра… потом еще восемь… Пожалуй, успеете…
Послышались тяжелые, быстро чередующиеся один за другим далекие залпы орудий.
— Надо бы с собой взять еще трех человек, — проговорил капитан Крихалев, приближаясь к карте.
— Возьмите… Конечно, возьмите! — согласился подполковник. — Вы наметили — кого?
— Ну и дела!.. Надо же, чтобы так… — продолжал он, глядя на капитана. — Ну, действуйте! Давайте быстрее… Чего же вы стоите?
Через несколько минут легковая машина, покачиваясь на ухабах, плохо освещаемых узкими полосками синего света, выехала из-за колючей изгороди и направилась в сторону шоссейной дороги. Вскоре она уже неслась по шоссе полным ходом.
***
Тревожной казалась теперь для Зои обстановка лаборатории. Тускло горела настольная электрическая лампочка. Она порождала на стенах причудливые длинные тени от стоявших на столе в беспорядке приборов.
Девушка прислушивалась к малейшему шороху. На дворе опять поднялся сильный ветер. Изредка было слышно, как ворочается и тихонько покашливает дежурящий у дверей часовой.
Зоя сидела у включенного осциллографа и следила за флюоресцирующим экраном.
Уже зарегистрировано было восемь снарядов. Они пролетали иногда где-то вдали, а иногда проносились совсем близко со страшным шумом и ревом, после чего следовал приглушенный взрыв, заставлявший дребезжать оконные стекла. С возможной точностью девушка вела наблюдения, записывая время и показания своего прибора.
Стучали по стеклам крупные капли дождя, отрывистая барабанная дробь порой заглушала шум ветра.
— Товарищ Леонтьева! — послышался голос часового, после того как раздался совсем близкий разрыв. — Может быть, вам лучше уйти в бомбоубежище? Что-то уж он взялся за наш район…
Зоя поблагодарила часового и ответила, что уйти ей сейчас никак нельзя.
Девушка заметила намек на какую-то закономерность в результатах своих наблюдений. С интересом смотрела Зоя на только что выписанную таблицу. “Нет, уходить сейчас нельзя”, — думала она.
В дверях, весь мокрый от дождя, появился лейтенант Ковалев:
— Зоя Петровна, что же вы тут сидите!.. Это же просто безобразие! Идемте в убежище.
Вдали зазвенели посыпавшиеся оконные стекла.
— Я не могу сейчас прекратить наблюдения… Очень интересные результаты, — проговорила девушка, быстро записывая на бумаге очередное показание прибора.
Послышались приближающиеся голоса и топот ног. Лейтенант направился быстро к дверям и вышел в тускло освещенный коридор. Он увидел группу военных. Это были люди, прибывшие из звукометрического пункта.
— Куда вам, товарищи? — закричал лейтенант.
Но ответа уже не последовало. Раздался страшный грохот, потрясший все здание.
........................................................................................
Лейтенант стремительно бросился в лабораторию.
Освещая комнату электрическим фонариком, свет которого с трудом пробивался сквозь густую завесу пыли, он увидел страшную картину разрушения. Всюду валялись исковерканные физические приборы. Сквозь черные отверстия окон врывалась буря. Ветер носился по комнате, разгоняя едкий, удушливый дым.
У опрокинутого стола, уткнувшись лицом в белые груды обвалившейся штукатурки, неподвижно лежала на полу Зоя. Она продолжала судорожно сжимать в руке карандаш…
***
— Да… В свое время эта история причинила нам много беспокойства, — продолжал генерал нахмурившись. — Вы совсем ничего о ней не знаете?
Сидевший перед ним полковник отрицательно покачал головой.
— Кое-какие слухи у нас в Москве были, но уж очень противоречивые, — проговорил он задумчиво.
Седой генерал-артиллерист чиркнул спичкой и, закурив папиросу, поднялся со своего места. Лучи яркого зимнего солнца, косо тянувшиеся от окна через весь кабинет, пронизали подымающиеся кверху клубы сизого табачного дыма.
— Приходит ко мне девушка, — продолжал генерал, расхаживая по комнате. — Да вы, наверное, слышали о профессоре Леонтьеве? Так это его дочь. Ну вот. Спрашиваю я ее, что случилось. Оказывается, заметила, представьте себе, очень странное и необъяснимое явление… Нужно сказать, что у них в институте имелась установка, изготовленная перед самой войной, для изучения электрических напряжений в воздухе. Очень совершенный прибор, построенный, как говорится, на основе новейших достижений науки и техники, а по существу, сравнительно простой. Установили они на крыше несколько антенн, расположенных в строго определенном порядке, и соединили их с катодным осциллографом. Малейшие изменения в электрическом состоянии атмосферы прекрасно наблюдаются с помощью этого прибора…
Я, признаться, очень удивился заявлению девушки… Она мне говорит, что немцы не иначе, как стреляют по Ленинграду какими-то особыми снарядами… электрическими. “Моя осциллографическая установка, — говорит, — совершенно ясно указывает, что снаряды несут с собой огромный электрический потенциал. Не могут же обыкновенные снаряды хоть сколько-нибудь влиять на мои приборы!” — “Действительно, — думаю я. — Надо будет разобраться…” Теперь слушайте дальше. На одном из наших звукометрических пунктов работал вычислителем красноармеец Озеров. Николай Озеров.
Генерал возвратился к столу и уселся в свое кресло.
— Это бывший студент Политехнического института, — продолжал генерал. — Он много лет работал в лаборатории профессора Леонтьева. И вот, представьте себе, посылают этого самого Озерова в командировку в Ленинград, для того чтобы он достал измерительные приборы, в которых ощущался временный недостаток. Приезжает он в Политехнический. Смотрит — опоздал. Ему говорят, что институт и все лаборатории уже эвакуировались, госпиталь разворачивается. “Ну, — думает, — давай попробую попасть в помещение своей лаборатории. Может быть, там что осталось из оборудования”. Подходит к дверям лаборатории. Пробует открыть — заперто. Тогда он вспоминает, что ключ от его квартиры открывает этот замок. Заходит в лабораторию. “Удивительно, — думает, — почему они оставили столько аппаратуры?” Посмотрел — и ничего подходящего для звукометрической станции нет. И вот, собираясь уходить, он прихватил с собой тетрадь с карандашными записями, сделанными хорошо знакомым почерком Зои Петровны. “Дай, — думает, — возьму на память, а заодно посмотрю, чем они тут без меня занимались!” Ему и в голову не приходило, что Зоя Петровна еще не уехала… Генерал, улыбаясь, посмотрел на своего слушателя.