Марк осторожно, мизинчиком, откинул дверцу на себя. За ней обнаружилась полость: просто полость, как в пустой микроволновке. Только не было диска под тарелку. Трубки приходили в эту полость, заходили внутрь чёрных колпачков и исчезали в задней стенке.
– «Тупик. Полный бред. Что это за устройство? Может ли внутри него сидеть магический шар? Почему бы и нет. Но как это выяснить? Разбить грёбанный приёмник! А вдруг взорвётся? А может внизу поискать? На первом этаже? Точно! Пойду вниз».
С этими мыслями Марк направился к лестнице. Пыльные, стёртые в труху ступеньки вновь заскрипели под весом хромого вора. Один поворот, воторой. И вдруг – силуэт скрюченного старика появился на лестнице внизу. Он прошёл несколько ступеней, сильно опираясь на посох, что Марк оставил у порога. Вспашка света вырвалась из комнаты за спиной Марка и озарила старика – седого как лунь и скрюченного, как высушенный перец чили. Он сверкнул недобрыми глазами и оскалил морщинистые челюсти. Белая рубашка, в тонкую синюю полоску, отразила очередную вспышку света и на миг ослепила Марка.
Он бросился бежать вслепую. Ну как бежать – хромать со скоростью полураздавленного таракана. Старик, сильно хрустя старыми ступенями (и не менее старыми суставами) поднимался наверх. Зрение вернулось, но толку от него не было – других лестниц в доме оно не обнаружило бы. А прыгать со второго этажа, учитывая последствия недавних переломов, ужасно не хотелось.
– «А зачем прыгать-то?» – пронеслась спасительная мысль. Марк забежал в одну из комнат, в ту, где лежали детские игрушки. Он с трудом обогнул стеллажи и чуть не опрокинул колбу с полуразложившейся лягушкой. Раздавил голову детской кукле (чёрт возьми, тут всё-таки была кукла) и подошёл к окну. Ветхие стёкла были тонкими, как лист бумаги. Разбить их не составило бы труда, но вот осколки…
Марк поднял куклу с пола (признайся, ты увидел, как из дыры в её голове потекло что-то серое) и принялся колотить по стёклам. Те разлетались вдребезги без сопротивления, осыпая пыльные полы тончайшими осколками. Волосами куклы Марк провёл по раме в том месте, куда собирался приложиться плечом – смахнул осколки.
Один удар – и рассохшаяся рама вылетела наружу. Её место тут-же занял Марк, готовый к прыжку.
В эту секунду в дверях появился старик. Гримаса злости на его лице сменилась ужасом. Он как зачарованный смотрел на куклу в руке Марка и с трудом дышал. Марк коротко посмотрел на то, что держал и оцепенел. Изо рта куклы тонкой струйкой потекла кровь (позже он говорил себе, что это была его кровь, что он порезался об осколок и не заметил этого – но порезов-то не было).
Ужаснувшись не меньше старика, Марк швырнул куклу в дверной проем а сам вышел в оконный. Благо, лианы плакучей ивы росли на расстоянии вытянутой руки. Ободрав ладони и перепачкав джинсы, он соскользнул на землю. Было больно, но не так, как тогда, когда столкнулся с оборотнем.
Над головой раздался истеричный крик. Душераздирающий, отчаянный и громкий. Кричал старик. Кричал дико, бесстрастно и тоскливо.
– «Это просто кукла, – убеждало само себя сознание Марка. – Просто игрушка. А кровь – твоя, смотри: руки ободраны». Но глубоко в душе он знал, что кровь была совсем не его.
«Стюардесса» мило улыбнулась Марку и Блэку и отвесила пригласительный жест.
– Доброго вечера, друзья! Добро пожаловать на нашу сторону! Что вы принесли с собой?
– Из запрещённого у нас только оружие, – быстро отчеканил Блэк.
– С оружием я не могу вас пропустить, – мило ответила женщина.
– Я в курсе. Оставим его у вас на хранение.
– Это за отдельную плату.
– Я оставлю мешки по эту сторону забора. Присмотрите за ними, большего не прошу.
– Именно за это я и прошу заплатить. И не предъявлять претензий, если что-либо пропадет.
Блэк закатил глаза и с недовольным видом полез во внутренний карман. Оттуда он извлёк кусочек сверкающего металла и протянул «стюардессе».
– Платина. Сплав с бронзой. Ничего другого нет.
– А ничего другого мне и не нужно. Милости прошу!
Женщина дождалась, пока путники скинут свою ношу и отошла в сторону. Блэк прошёл первым, широко улыбаясь прямо в лицо «стюардессе». В улыбке явно чувствовалось издевательство. И Марк не сразу уловил его причину.
Их не обыскивали, а значит во внутренних карманах можно было пронести всё, что угодно. Даже револьвер. Что, в общем-то, Блэк и сделал.
Тропинка вывела их на широкую проселочную дорогу. По обеим сторонам от неё стояли деревянные постройки – двух-трёх этажные хибары, спревшие от сырости и времени. Убогие настилы из шифера поросли толстым слоем мха. Штекетники тонули в побегах дикой акации. Плпкучие ивы заполняли своими лианами всё пространство между хибарами. Стояла кладбищенская тишина, прерываемая только стуком дятла.
Где-то бежал ручей, и его журчание наводило тоску. Солнце спряталось за свинцовым куполом неба. Одиночество и заброшенность – вот что царило на безвестной улице, затерянной в заброшенном парке.
Марк разглядывал покинутые дворы, замечал останки спревших плюшевых медведей, остовы велосипедов, опутанные вьюном качели. Кое-где стояли проржавевшие мангалы, рядом с которыми покоились кучки гнилых пеньков.
Марк следовал за Блэком и оставил за спиной домов сорок, когда они вышли к ухоженному дворику. Он мало чем отличался от тех, что остались позади. Тут росли две большие плакучие ивы, висели качели на проржавевшей цепи, сквозь лианы проступали очертания трёхэтажного домика, перекошенного от старости. Но тут не было штакетника, и не было поросли акации. Трава не росла вовсе – голую землю, утоптанную и укатанную, регулярно подметали. Лежавшие около качелей детские игрушки выглядели новыми. А на лужайке, рядом с разваленным крыльцом, рос куст шиповника.
– Нам сюда, – сухо бросил Блэк.
– Тут и живёт твой колдун?
– Да. Только его сейчас нет дома.
– Откуда ты знаешь?
– Видел его на опушке. Ходит, мухоморы собирает. Скоро вернётся, так что поспеши.
– Поспеши? В смысле? Ты хочешь, чтобы я к нему домой пошёл?
– Так и есть, а что тебя смущает?
– Ну, во-первых, я не знаю, какие там могут быть ловушки. Во-вторых, я понятия не имею, что искать. В третьих, ты не обнаглел?!
Блэк тихо посмеялся.
– Нет, Марк, не обнаглел. Просто я смогу заметить возвращение старика, а ты нет.
– Старика?
– Да Марк, этот колдун, как оказалось, старый дед. Но и он может быть опасен. Потому: ты идёшь, а я стерегу.
Марк в мыслях выругал Блэка самыми грязными словами и обреченно поплёлся к развалившемуся от сырости крыльцу.
– А что искать то? – спросил он обернувшись.
– То, что имеет форму шара, – нервно сказал Блэк и отвернулся.
– Тьфу, гений, – кинул Марк и пошёл к дому колдуна.
5
– Как бессонница в час ночной, – напевал Марк себе под нос. Это мало-мальски отвлекало от мрачных мыслей. А мысли, надо сказать, лезли самые мрачные. В сравнение с ними, сырое и тёмное помещение за порогом казалось детской колыбелькой.
От порога вверх вела узкая лестница с деревянными ступеньками. Марку, почему-то, захотелось сразу подняться по ней, а не обыскивать первый этаж. Деревянная стена, вдоль которой поднимались ступеньки, была в свежих потёках. Доски под ногами скрипели от каждого шага и угрожали вот-вот провалиться. Поручня не было, так что, в случае падения, не за что было и ухватиться.
– Тёмный мрачный коридор, – продолжал утешать себя Марк «забавной» песенкой. Судьба тоже решила позабавиться: лестница привела в то место, о котором пел Марк. В коридор выходило четыре дверных проёма. Без дверей. Слабое свечение пробивалось из каждой комнаты. Свет мерцал и менял цвет, будто бы там работали телевизоры. Но не было слышно голосов, только бульканье – как будто кипела вода в кастрюле или работал компрессор в аквариуме.
– Я на цыпочках, как вор, – не унимался Марк и подкрадывался к ближнему дверному проёму. Но, вопреки следующим словам песни, пугать там было некого – ни куклы, ни экранов, ни магических шаров.