Вновь появляется Гассан — на сей раз под видом искусного доктора Таноса. Он лечит пашу волшебным нюхательным табаком, от которого тот трижды оглушительно чихает и, наконец, избавляется от злосчастного огромного носа. Восхищенный паша прославляет чудесного исцелителя:
Роксана раскаивается в содеянном и отдает руку и сердце Гассану:
Можно было бы привести подробный перечень произведений, в которых фигурирует нос, однако это уже сделано в одной из работ выдающегося языковеда и литературоведа академика В. В. Виноградова, напечатанной в 1920 году.
Самым знаменитым «носоносителем» стал, как известно, Пиноккио, которого Карло Коллоди наградил внешностью, подчеркивающей неуемное стремление совать нос в чужие дела.
Не меньшим, чем у Пиноккио, носом обладал и другой литературный герой, а по совместительству и сам великолепный писатель Сирано де Бержерак (1616–1655), которого прославил в своей пьесе французский драматург Эдмон Ростан. Кстати, нос Ростана тоже был предметом всевозможных шуток и издевок. Сирано никогда не прощал никому ни малейшего выпада против своего носа и отвечал немедленно со шпагой в руках.
В предисловии к собранию его сочинений, вышедшему в Париже в 1855 году, утверждается, например, что «именно нос однажды спас ему жизнь, так как во время очередной схватки с несколькими противниками он одержал верх только потому, что две шпаги его соперников увязли у него в носу…»
Еще одним обладателем большого носа был немецкий писатель Хафен Славкин-Бергиус, которого вывел в своем замечательном романе «Жизнь и мнения Тристрама Шэнди, джентльмена» английский писатель Лоренс Стерн (1718–1768). Этот писатель был признанным авторитетом в «носологии» и написал даже классический трактат на эту тему на латинском языке.
Признанным «носологом» был и французский писатель Франсуа Рабле (1494–1553), автор сатирического романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», где он дает свою теорию формирования носов. Брат Жан, один из героев романа, так объясняет причину появления своего громадного носа: «Это оттого, что у моей кормилицы груди были мягкие. Когда я их сосал, мой нос уходил в них, как в масло, а там уж он рос и поднимался, как тесто в квашне. От тугих грудей дети выходят курносые».
Само слово «нос» относится к древнейшим словам индоевропейских языков. Самые древние слова — это слова праязыка, обозначающие то, что «с рождения» знакомо людям любой страны и эпохи. Это названия близких и родственников (мать, сын), частей тела, солнца, луны, звезд, воды, огня. Поэтому почти повсюду слово «нос» звучит одинаково: «nase» по-немецки, «nose» по-английски, «naso» по-итальянски, «nés» по-французски.
Кстати, с французским названием носа связано происхождение таких слов, как «кашнэ» и «пенснэ». «Cache-nez» («кашнэ») по-французски значит «прячь нос», a «Pinse-nes» («пенснэ») — «защеми нос». Впрочем, в этих словах уже давно никто «э» на конце не пишет.
Слово «нос» фигурирует во многих старинных пословицах и поговорках. Но не всегда там подразумевается тот нос, который имеет каждый из нас. Выражение «нос по ветру держать» связано с морской лексикой, с парусным флотом, когда плавание по морю всецело зависело от погоды и от капризов ветра. Теперь это выражение означает «чутко ориентироваться в окружающей обстановке, приспосабливаться, чуять свою выгоду» и зачастую ошибочно ассоциируется с настоящим, принюхивающимся носом.
Смысл выражения — «Зарубить на носу» — ясен: запомнить крепко-накрепко, раз и навсегда. Одна беда: не очень-то приятно делать на собственном носу зарубки. Нос, как орган обоняния, тут ни причем. А значит оно «памятная дощечка, бирка для записей». В древности неграмотные люди всюду носили с собой такие дощечки и палочки и на них делали заметки, зарубки. Эти бирки и звались «носами» — от слова «носить».
Также никак не связано с нашим носом выражение «остаться с носом». В старой Руси то, что просители приносили с собой, спрятав где-либо под полой, называлось не взяткой, а вежливо «приносом», или, короче, «носом». Если дьяк или судья принимали «нос», можно было надеяться на благоприятное решение.