В 1971 году президент Ричард Никсон объявил «войну раку», и в том же году Конгресс принял Национальный закон о злокачественных опухолях. Эта война, безусловно, оказалась самым затяжным и самым дорогостоящим конфликтом в истории США. Список пострадавших от рака и от наших методов лечения бесконечен. Социально-экономическое бремя злокачественных опухолей ошеломляет. Невозможно описать словами, как рак влияет на самих пациентов, их семьи, друзей и коллег. После установления подобного диагноза пациенты не могут вернуться ни к привычному рабочему ритму, ни к нормальному образу жизни, страдает их финансовый и эмоциональный комфорт. Нельзя до конца понять, как чувствуют себя больные и их близкие люди после такой новости. А иногда наступает момент, когда смерть от прогрессирующего и неизлечимого заболевания становится неизбежной.
Однако игнорировать эту войну нельзя. Иногда мы выигрываем незначительные битвы, а периодически – одерживаем крупные победы. Тем не менее враг все еще силен, и цена, которую мы платим, непомерно высока. Эти истории – рапорт с передовой хирурга-онколога. Я имел честь заботиться о замечательных людях и считаю это подарком судьбы.
Моя цель – поделиться бесценным опытом и отдать дань уважения всем своим пациентам, членам их семей, друзьям, знакомым и людям, сталкивающимся с онкологией. Я бесконечно уважаю вас всех.
Мы не сдаемся!
Эй, Док, не хотите со мной порыбачить?
Надежда дает возможность увидеть свет даже в кромешной тьме. Епископ
Надежда: ожидание и уверенность в осуществлении желаемого.
История каждого из пациентов может нас чему-то научить. Одни напоминают, как важно поддерживать баланс и гармонию во всех сферах жизни: в семье, на работе и в досуге. Другие, и их большинство, демонстрируют невероятную силу духа перед лицом болезни и предстоящим лечением. Услышав печальную новость, пациенты и их близкие часто начинают о чем-то сожалеть: «Я должен был проводить больше времени с детьми», «Хотел бы я сказать отцу (матери, брату, сестре, ребенку…), что люблю его, до того, как он умер» и «Я провел всю свою жизнь на работе». Постоянно слушая эти предсказуемые, но искренние раскаяния, я понял, что не хочу жалеть о сделанном, а еще меньше – об упущенном.
На заре карьеры мне посчастливилось получить от одного из моих пациентов крайне важный урок. Больной попал в клинику, когда я только начал там работать в качестве ассистирующего профессора, сразу после окончания ординатуры по хирургической онкологии. Этот 69-летний мужчина оказался баптистским священником из маленького городка в Миссисипи. Его направил ко мне онколог-терапевт. Врач позвонил мне со словами: «Я не думаю, что вы можете что-то сделать для больного, но он все равно хочет услышать мнение хирурга». У этого пациента был рак толстой кишки, который метастазировал в печень. Само злокачественное новообразование было удалено год назад, и больной проходил курс химиотерапии по поводу крупных метастазов. К сожалению, препараты оказались неэффективны. Онколог-терапевт сказал пациенту, что тому осталось жить не более полугода, и, поскольку священник был заядлым рыбаком, доктор посоветовал ему как следует порыбачить напоследок.
Я получил два бесценных урока от больного и его жены. Во-первых, никогда не отнимайте у человека надежду, даже если с медицинской точки зрения ситуация кажется безнадежной. Во-вторых, как сказал этот пациент, помните: «хоть некоторые врачи и считают себя богами, ни один из них не Господь».
Когда я впервые увидел священника, он сидел на столе в стандартном сине-белом больничном халате. Пациент едва поднял на меня свой безжизненный пустой взгляд и почти сразу отвел глаза. На мои вопросы он отвечал монотонным и тихим голосом. Несколько раз мне даже приходилось попросить больного говорить громче. Где-то в середине нашей первой встречи его жена сказала мне, что он очень подавлен из-за безысходности ситуации. Она также сообщила, игнорируя его предупреждающий взгляд, что муж хорошо ест, но совсем не двигается. Большую часть времени он сидит в кресле или лежит в кровати. Женщина считала, что активный, общительный человек с острым умом и громким голосом, за которого она выходила замуж, словно уже умер.
После сбора анамнеза и осмотра я вышел за результатами анализов и компьютерной томографии (КТ). Когда я вернулся, больной уже был одет и сидел на стуле рядом с женой. Я сказал, что считаю возможным выполнить сложную операцию, которая будет заключаться в удалении примерно 80 % его печени. Такое вмешательство крайне рискованное, и, вероятно, пациенту потребуется переливание крови. В худшем случае, если я удалю слишком много нормальной ткани печени, оставшаяся часть не будет функционировать, и после операции может развиться смертельно опасная печеночная недостаточность. Более того, я предупредил, что даже если пациент переживет саму операцию и последующий период восстановления, не факт, что после этого опухоль не рецидивирует. Гарантировать долгую и счастливую жизнь больному в данном случае было неразумно. Я даже прибегнул к метафоре: «После этой операции печени у вас останется чуть больше, чем на сребреник, но, даст Бог, этого хватит!»