Если хороших книг так немного, то лишь потому, что из тех, кто умеет писать, слишком немногие что-либо знают.
Если бы он меньше знал, он, возможно, стал бы поэтом.
Из того, что вы не знаете, получилась бы прекрасная книга.
Я написал шесть книг; они совсем неплохи для человека, который прочитал всего две.
Лучший способ ознакомиться с каким-либо предметом – написать книгу о нем.
Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, – совершенно не знать ни жизни, ни литературы.
Писатель совсем не знал жизни. Счастливчик!
Литературное имя. Псевдоним
Одни литераторы имеют имя. Другие – только имя и фамилию.
Сочинения иных ничем не блещут, кроме имени.
Хваля автора, перевирают его фамилию, браня – никогда.
Иных надо бить палками при жизни. После смерти их нельзя наказать, нельзя опозорить: они не оставляют имени.
Люди, чтобы добиться известности, скрываются под псевдонимами.
Каждый псевдоним, подсознательно, – отказ от преемственности, потомственности, сыновности. Отказ от отца.
Соавтор
Если автор пишет лучше тебя – пригласи его в соавторы.
Из двух соавторов каждый уверен, что на его долю выпал весь труд и только полгонорара.
Писали вдвоем, а славы и на одного не хватило.
Дарственная: «Соавтору – от автора!»
Козьме Пруткову было легче: их было четверо.
Писатели о писателях
Если Господь по праву претендует на первое место в деле Творения, то Шекспиру по праву принадлежит второе.
Шестидесятилетний Вольтер – это попугай, повторяющий тридцатилетнего Вольтера.
Он второй во всех жанрах.
Если мы отдаем некоторое предпочтение Гете перед Шиллером, то лишь благодаря тому незначительному обстоятельству, что Гете, ежели бы ему в его творениях потребовалось подробно изобразить такого поэта, был способен сочинить всего Фридриха Шиллера, со всеми его Разбойниками, Пикколомини, Луизами, Мариями и Девами.
Я знаю только одного-единственного человека, который был счастлив. Это Бомарше, сочинитель «Фигаро». Еще не достигнув тридцати лет, он уже похоронил двух жен и выиграл три процесса.
Вся поэзия лорда Байрона представляется мне намеренно растянутым самоубийством на почве сплина. Благородный лорд только и делает, что водит ножом по горлу, но не лезвием, а тупой стороной.
Теннисон – замечательная половина поэта.
Виктор Гюго был безумцем, который вообразил себя Виктором Гюго.
Лучший французский поэт? Увы, Гюго.
Его духу недостает гармонии. У его музы две левых руки.
Генрих Гейне так ослабил корсет немецкой речи, что теперь даже самый заурядный галантерейщик может ласкать ее груди.
Девятнадцатый век, каким мы его знаем, в значительной степени изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.
Марк Твен и я находимся в одинаковом положении. Мы должны высказывать свои мнения так, чтобы люди, которые иначе повесили бы нас, думали, будто мы шутим.
Прекрасный человек! Он не имеет врагов и не любим никем из своих друзей.
Никогда еще не было такого первоклассного второразрядного писателя.
Марк Твен мой любимый писатель по трем причинам: он писал хорошо, он меня развлекает и он уже умер.
Генри Джеймс был одной из самых милых пожилых леди, которых я встречал в своей жизни.
Мы с Гертрудой Стайн все равно что братья.
Роман о наилучшем устройстве быта детородных частей.
Он пугает, а мне не страшно.