Как и предполагал Порфирий Логвинович, оппонентов у него нашлось немало. Против смелого массирования механизированных войск выступил Ф. И. Голиков и др. В действительности предложения генерала Романенко были очень дельны и своевременны, хотя и не во всем бесспорны. Вопрос о том, какие именно соединения и части должны включаться в механизированную армию, и другие детали его проекта требовали уточнения, но основная мысль была верной. Это подтвердилось в ходе Великой Отечественной войны и вынудило нас в трудных условиях создавать подвижные танковые армии. Характерно, что ни Жуков, отказавшийся от заключительного слова, ни нарком обороны маршал С. К. Тимошенко ни слова не сказали о предложении Романенко. Это значило, что те, кто стоял во главе вооруженных сил, не поняли до конца коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время.
По первому докладу были сделаны выводы. Суть их сводилась к следующему: современные условия, которые характеризуются насыщенностью армий мощными техническими средствами борьбы (танки, авиация, общая моторизация армии), позволяют наступающему в тесном взаимодействии авиации, танков, артиллерии и стрелковых войск не только сломить волю врага, уничтожить его войска в полевой обороне, но и преодолеть укрепленную многополосную оборону; рассекая тактическую зону обороны и вводя в прорыв мощную подвижную группу, наступающий имеет возможность нанести решающее поражение оперативным резервам и развить оперативный успех в стратегический; мощным и внезапным ударом наземных, воздушнодесантных войск и авиации разгромить авиацию противника на всю глубину оперативно-стратегического удара и завоевать господство в воздухе. Это было признанием идей M. H. Тухачевского и А. И. Егорова о глубокой операции.
Со вторым докладом выступил генерал армии И. В. Тюленев. Докладчик и выступавшие дали вполне обоснованную характеристику современной обороны и сделали вывод о том, что современная оборона должна быть устойчивой, эшелонированной в глубину, многополосной, с широким применением средств заграждения. Особенно важны заграждения против танков. Оборона должна быть противотанковой, противосамолетной.
Докладчик и выступающие совершенно правильно подчеркивали, что сила нашей обороны состоит в упорстве войск, в хорошей организации позиций вообще и отсечных позиций в частности, в продуманной системе огня, в особенности флангового. Обращалось внимание на организацию предполья, полосы главного сопротивления и второй полосы.
По третьему вопросу выступил с докладом генерал-полковник Д. Г. Павлов командующий Белорусским особым военным округом. По его докладу выступило 10 человек. Ввод танкового корпуса в прорыв - вопрос, в то время поднятый заново, естественно, вызвал очень бурные прения. Выступая по этому вопросу, я сказал:
Точку зрения генерала Павлова вполне разделяю и считаю, что такая постановка вопроса глубоко содержательна и принципиально нова{7}. Современные наступательные и оборонительные операции совершенно не похожи на операции войны 1914 - 1918 годов. Танки, авиация, превратившиеся в могучие рода войск, изменили формы ведения операций и стали решающими факторами в сражении.
Мы говорим, что танки стали самым модным оружием современности. Почему? Потому что танк обладает мощным огнем, ударной силой, броневой защитой, высокой подвижностью и маневренностью. Все это делает танковые войска самым наступательным родом войск. Танки приспособлены в первую очередь для атаки и контратаки.
Необходимо по характеру выполняемых задач подразделить танки на войсковые и оперативно-стратегические. Войсковые танки будут прокладывать дорогу пехоте на всю глубину оборонительной полосы противника, уничтожая его огневые средства: пулеметы, минометы и артиллерию. Эти танки при поддержке артиллерии и авиации поражают противника, а пехота, атакуя за танками, добивает его, захватывает территорию и закрепляет успех. Такова функция танков непосредственной поддержки пехоты. Они и здесь будут решающим фактором успеха.
Не вдаваясь в подробности действий танков непосредственной поддержки пехоты, я хочу рассмотреть функции танков оперативно-стратегического назначения.
В оперативном искусстве на современном этапе развития вооруженных сил продолжает сохраняться значение принципа использования главных сил и средств на главном и решающем направлении...
Для того, чтобы бить противника по частям, его нужно разорвать на эти части, нужно нарушить стройность и цельность организации его боевых порядков как по фронту, так и в глубину. Эту задачу призваны решать танки совместно с механизированной пехотой, конницей и авиацией.
Касаясь ввода в прорыв танкового корпуса, я остановился на вопросе, каким должен быть по ширине фронт прорыва при вводе в него механизированных корпусов:
Давайте проведем такие несложные расчеты: для того чтобы ввести корпус в прорыв, нужно представить себе боевой порядок корпуса в момент его выхода за ворота прорыва, когда он должен быть готовым немедленно вступить в бой. Если мы возьмем полк, то он должен идти двумя маршрутами, на каждом маршруте будет два батальона. Чтобы полку развернуться двумя головными батальонами, нужно построить батальоны в два эшелона - первый эшелон 30 танков, между танками интервал 50 м. На батальон, таким образом, потребуется 1,5 км. Соседний батальон займет тоже 1,5 км. Всего же на полк потребуется фронт в 3 км, на два полка 6 - 7 км. Это расстояние и составит фронт прорыва дивизии. В механизированный корпус входят две дивизии, значит, в первом эшелоне они займут фронт 14 км без интервалов, если же установить интервалы, то фронт составит 16 - 20 км. Такова, на мой взгляд, и будет протяженность фронта, на котором возможен ввод в прорыв механизированных корпусов.
Что касается глубины боевого порядка механизированного корпуса при вводе его в прорыв, то и здесь следует прибегнуть к простому расчету. Дивизия имеет глубину колонны 100 км. При движении по четырем маршрутам глубина сократится до 25 км. Второй эшелон механизированного корпуса - мотодивизия, двигаясь по нескольким маршрутам, будет иметь глубину примерно 16 км. Таким образом, общая глубина боевого порядка корпуса, вводимого в прорыв, составит около 40 км, а ширина фронта прорыва, как отмечалось выше, примерно 20 км.
Следующий вопрос о том, когда вводить мехкорпус в прорыв. Некоторые выступавшие до меня товарищи указывали, что это надо делать после прорыва второй полосы обороны. Я считаю, что если мы будем выжидать этот момент, то рискуем вообще не войти в прорыв. Необходимо вводить эшелон развития успеха, т. е. механизированный корпус, немедленно после прорыва шестикилометровой зоны обороны противника, чтобы с ходу овладеть второй оборонительной полосой. В противном случае неприятель успевает укрепиться на ней и тогда для преодоления второй оборонительной полосы потребуется вновь организовывать прорыв. Но это нельзя будет сделать в тот же день, т. е. в день прорыва первой тактической зоны обороны, а на другой день или даже позже. Конечно, может создаться такое положение, когда придется прорывать вторую полосу не с ходу, а после паузы, т. е. при организации новой артиллерийской подготовки и атаки пехоты со всеми вытекающими из этой обстановки боевыми действиями. Но такие случаи должны быть сведены к минимуму.
Особо важным, по-моему, является вопрос об управлении танковыми и механизированными войсками при их действиях в глубине. Приведу пример. Когда на Западе немцы бросили свои подвижные группы в направлении на Седан и далее на Камбре, предварительно прорвав франко-бельгийскую оборонительную полосу, они встретились и вступили в бой с англо-французами, располагавшими более 1000 танков. Завязалось танковое сражение. Бои длились восемь часов. Сражение выиграли немцы, потому что у них лучше было организовано управление подвижными войсками в глубине. У немцев были созданы не только корпуса, но и группы (армии) подвижных войск, чего не было у французов и англичан. Подвижные силы союзников не были объединены, не имели единого управления, не имели конкретной доктрины действий механизированных войск.