- О чем ты? - спросил Ник.
- О том, что ты порвал с Мардж, - сказал Билл.
- Да, пожалуй, - сказал Ник.
- Так и следовало сделать. Если бы ты не сделал этого, пришлось бы тебе уехать домой, работать и копить деньги на женитьбу.
Ник молчал.
- Раз уж человек женился, пропащее дело, - продолжал Билл. - Больше ему надеяться не на что. Крышка. Спета его песенка. Ты же видел женатых?
Ник молчал.
- Женатого сразу узнаешь, - сказал Билл. - У них такой сытый, женатый вид. Спета их песенка.
- Правильно, - сказал Ник.
- Может, это было нехорошо, порывать так сразу, - сказал Билл. - Но ведь всегда найдешь, в кого влюбиться, и все будет в порядке. Влюбляйся, только не позволяй им портить тебе жизнь.
- Да, - сказал Ник.
- Если бы ты женился на ней, тебе бы досталась в придачу вся их семья. Вспомни только ее мать и этого типа, за которого она вышла замуж.
Ник кивнул.
- Торчали бы они целыми днями у тебя в доме, а тебе пришлось бы ходить к ним по воскресеньям обедать и приглашать их к себе, а она все время учила бы Мардж, что надо делать и чего не надо.
Ник сидел молча.
- Ты еще легко отделался, - сказал Билл. - Теперь она может выйти замуж за кого-нибудь, кто ей под пару, обзаведется семьей и будет счастлива. Масла с водой не смешаешь, и в этих делах тоже ничего не следует мешать. Все равно, как если бы я женился на Аиде, которая служит у Стрэттонов. Она, наверно, была бы не прочь.
Ник молчал. Опьянение прошло и оставило его наедине с самим собой. Не было здесь Билла. Сам он не сидел перед камином, не собирался идти завтра на рыбалку с Биллом и его отцом. Он не был пьян. Все прошло. Он знал только одно: когда-то у него была Марджори, а теперь он ее потерял. Она ушла, он прогнал ее. Все остальное не имело никакого значения. Может быть, он никогда больше ее не увидит. Наверно, никогда не увидит. Все ушло, кончилось.
- Выпьем еще, - сказал Ник.
Билл налил виски. Ник подбавил в стаканы немного воды.
- Если бы ты не покончил со всем этим, мы бы не сидели сейчас здесь, сказал Билл.
Это было верно. Раньше Ник собирался уехать домой и подыскать работу. Потом решил остаться на зиму в Шарльвуа, чтобы быть поближе к Марджори. Теперь он сам не знал, что ему делать.
- Мы бы, наверно, и на рыбную ловлю завтра не пошли, - сказал Билл. Нет, ты правильно поступил.
- А что я мог с собой поделать? - сказал Ник.
- Знаю. Так всегда бывает, - сказал Билл.
- Вдруг все кончилось, - сказал Ник. - Почему так получилось, не знаю. Я ничего не мог с собой поделать. Все равно как этот ветер: налетит - и в три дня не оставит ни одного листка на деревьях.
- Кончилось - и кончилось. Это самое главное, - сказал Билл.
- По моей вине, - сказал Ник.
- По чьей вине, это не важно, - сказал Билл.
- Да, верно, - сказал Ник.
Самое главное было то, что Марджори ушла, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее. Он говорил с ней о том, как они поедут в Италию, как им там будет хорошо вдвоем. О местах, в которых они побывают. Все это ушло теперь. И он сам что-то потерял.
- Кончилось, и точка, а остальное пустяки, - сказал Билл. - Знаешь, Уимидж, я очень за тебя беспокоился, пока это тянулось. Ты правильно поступил. Ее мамаша на стену лезет от досады. Она всем говорила, что вы помолвлены.
- Мы не были помолвлены, - сказал Ник.
- А говорят, что были.
- Я тут ни при чем, - сказал Ник. - Мы не были помолвлены.
- Разве вы не собирались пожениться? - спросил Билл.
- Собирались. Но мы не были помолвлены, - сказал Ник.
- Тогда какая разница? - скептически спросил Билл.
- Не знаю. Разница все-таки есть.
- Я ее не вижу, - сказал Билл.
- Ладно, - сказал Ник. - Давай напьемся.
- Ладно, - сказал Билл. - Напьемся по-настоящему.
- Напьемся, а потом пойдем купаться, - сказал Ник.
Он допил свой стакан.
- Мне ее очень жалко, но что я мог поделать? - сказал он. - Ты же знаешь, какая у нее мать.
- Ужасная! - сказал Билл.
- Вдруг все кончилось, - сказал Ник." - Только напрасно я с тобой заговорил об этом.
- Ты не заговаривал, - сказал Билл. - Это я начал. А теперь все. Больше никогда не будем говорить об этом. Ты только не задумывайся. А то опять примешься за старое.
Такая мысль не приходила Нику в голову. Казалось, все было решено бесповоротно. Над этим стоило подумать. Ему стало легче.
- Конечно, - сказал он. - Это всегда может случиться.
Ему снова стало хорошо. Нет ничего непоправимого. Можно пойти в город в субботу вечером. Сегодня четверг.
- Это не исключено, - сказал он.
- Держи себя в руках, - сказал Билл.
- Постараюсь, - сказал он.
Ему было хорошо. Ничего не кончено. Ничего не потеряно. В субботу он пойдет в город. Он чувствовал ту же легкость на душе, что была в нем до того, как Билл начал этот разговор. Лазейку всегда можно найти.
- Давай возьмем ружья и пойдем на мыс, поищем твоего родителя, - сказал Ник.
- Давай.
Билл снял со стены два дробовика. Потом открыл ящик с патронами. Ник надел куртку и башмаки. Башмаки покоробились от огня. Ник все еще не протрезвился, но голова у него была свежая.
- Ну, как ты? - спросил он.
- Прекрасно. В самый раз. - Билл застегивал куртку.
- А напиваться все-таки не стоит.
- Да, пожалуй. Надо было давно пойти погулять.
Они вышли на крыльцо. Ветер бушевал вовсю.
- От такого ветра все птицы в траву попадают, - сказал Билл.
Они пошли к саду.
- Я видел вальдшнепа сегодня утром, - сказал Билл.
- Может, нам удастся поднять его, - сказал Ник.
- При таком ветре нельзя стрелять, - сказал Билл.
На воздухе вся история с Мардж не казалась такой трагической. Это было вовсе не так уж важно. Ветер унес все это с собой.
- Прямо с большого озера дует, - сказал Ник.
До них донесся глухой звук выстрела.
- Это отец, - сказал Билл. - Он там, на болоте.
- Пойдем прямиком, - сказал Ник.
- Пойдем нижним лугом, может, поднимем какую-нибудь дичь, - сказал Билл.
- Ладно, - сказал Ник.
Теперь это было совершенно не важно. Ветер выдул все у него из головы. Тем не менее в субботу вечером можно сходить в город. Неплохо иметь это про запас.
5
Шестерых министров расстреляли в половине седьмого утра у стены госпиталя. На дворе стояли лужи. На каменных плитах было много опавших листьев. Шел сильный дождь. Все ставни в госпитале были наглухо заколочены. Один из министров был болен тифом. Два солдата вынесли его прямо на дождь. Они пытались поставить его к стене, но он сполз в лужу. Остальные пять неподвижно стояли у стены. Наконец офицер сказал солдатам, что поднимать его не стоит. Когда дали первый залп, он сидел в воде, уронив голову на колени.