ЧЕМПИОН
Ник встал. Он был невредим. Он взглянул на рельсы, на огни последнего вагона, исчезающего за поворотом. По обе стороны железнодорожных путей была вода, а дальше - болото. Он ощупал колено. Штаны были разорваны и кожа содрана. На руках ссадины, песок и зола забились под ногти. Он подошел к краю насыпи, спустился по отлогому склону к воде и стал мыть руки. Он мыл их тщательно в холодной воде, вычищая грязь из-под ногтей. Потом присел на корточки и обмыл колено.
- Вот сволочь, тормозной! Доберусь до него когда-нибудь. Уж я его не забуду! Удружил, нечего сказать! "Поди сюда, паренек, говорит, посмотри-ка, что я тебе покажу".
Он попался на удочку. Вот дурак! Но уж больше его не проведут.
"Поди сюда, паренек, посмотри-ка, что я тебе покажу". Потом - бац! И он упал на четвереньки у самых рельсов.
Ник потер глаз. Над глазом вспухла большая шишка. Непременно синяк будет. Глаз уже болел.
- Вот чертов сын, тормозной!
Он потрогал шишку над глазом. Ну ничего, синяк будет, только и всего. Он еще дешево отделался. Хорошо бы посмотреть, как его разукрасило. В воде не увидишь. Уже стемнело, а он был далеко от жилья. Он вытер руки о штаны, встал и полез вверх по железнодорожной насыпи.
Он пошел по путям. На насыпи было много балласта, и идти было легко. Нога твердо ступала по утрамбованному песку и гравию. Полотно, ровное, как шоссе, пересекало болото. Ник шел и шел. Он должен добраться до жилья.
На товарный поезд Ник вскочил неподалеку от разъезда Уолтон, когда поезд замедлил ход. Калкаску проехали, когда уже начало темнеть. Теперь, наверное, до Манселоны недалеко, мили три-четыре. Он шагал по полотну, стараясь ступать между шпалами; болото терялось в поднимающемся тумане. Глаз болел, и хотелось есть. Он все шел, оставляя позади милю за милей. По обе стороны насыпи все время тянулось болото.
Показался мост. Ник прошел его; шаги гулко раздавались по чугуну. Внизу, сквозь щели между шпалами, чернела вода. Ник столкнул ногой валявшийся на мосту костыль, и он упал в воду. За мостом начались холмы. Они поднимались черной громадой по обе Стороны путей. Впереди Ник увидел костер.
Осторожно ступая, он пошел на огонь. Костер был немного в стороне от путей, под железнодорожной насыпью. Нику был виден только его отсвет. Пути шли между холмами, и там, где горел костер, выемка как бы раздвинулась и терялась в лесу. Ник осторожно сполз с насыпи и вошел в лес, чтобы между деревьями пробраться к костру. Лес был буковый, и он чувствовал под ногами шелуху буковых орешков. С опушки леса костер казался ярким. Возле него сидел человек. Ник остановился за деревом и стал приглядываться. По-видимому, человек был один. Он сидел, подперев голову руками, и смотрел на костер. Ник шагнул вперед и вошел в освещенное пространство.
Человек сидел и смотрел в огонь. Когда Ник остановился совсем рядом с ним, он не шевельнулся.
- Хэлло! - сказал Ник.
Человек поднял глаза.
- Где фонарь заработал? - сказал он.
- Тормозной кондуктор двинул.
- Снимал с товарного?
- Да.
- Видел каналью, - сказал человек. - Проехал здесь часа полтора назад. Шел по крышам вагонов, похлопывал себя по бокам и распевал.
- Вот каналья!
- Он, наверно, рад, что спихнул тебя, - сказал человек серьезно.
- Я еще отплачу ему.
- Подстереги его с камнем, когда он будет проезжать обратно, посоветовал человек.
- Я доберусь до него.
- Ты упрям, видно, а?
- Нет, - ответил Ник.
- Все вы, мальчишки, упрямы.
- Приходится быть упрямым, - сказал Ник.
- Вот и я говорю.
Человек посмотрел на Ника и улыбнулся. На свету Ник увидел, что лицо у него обезображено. Расплющенный нос, глаза - как щелки, и бесформенные губы. Ник рассмотрел все это не сразу; он увидел только, что лицо у человека было бесформенное и изуродованное. Оно походило на размалеванную маску. При свете костра оно казалось мертвым.
- Что, нравится моя сковородка? - спросил человек.
Ник смутился.
- Да, - сказал он.
- Смотри.
Человек снял кепку.
У него было только одно ухо. Оно было распухшее и плотно прилегало к голове. На месте другого уха - культяпка.
- Видал когда-нибудь таких?
- Нет, - сказал Ник. Его слегка затошнило.
- Таких больше нет, - сказал человек. - Правда, таких больше нет, малыш?
- Еще бы!
- Кто только меня не бил! - сказал маленький человек. - А мне хоть бы что.
Он смотрел на Ника.
- Садись, - сказал он. - Есть хочешь?
- Не беспокойтесь, - сказал Ник. - Я иду в город.
- Знаешь, - сказал человек, - зови меня Эд.
- Ладно.
- Знаешь, - сказал человечек, - у меня не все в порядке.
- Что с вами?
- Я сумасшедший.
Он надел кепку. Нику стало смешно.
- Да у вас все в порядке, - сказал он.
- Нет, не все. Я - сумасшедший. Послушай, ты был когда-нибудь сумасшедшим?
- Нет, - сказал Ник. - Отчего это случается?
- Не знаю, - сказал Эд. - Случится - и не заметишь как. Ты ведь знаешь меня?
- Нет.
- Я Эд Фрэнсис.
- Ей-богу?
- Не веришь?
- Верю.
Ник почувствовал, что это правда.
- Знаешь, чем я беру?
- Нет, - сказал Ник.
- У меня редкий пульс. Всего сорок в минуту. Пощупай.
Ник колебался.
- Иди сюда. - Человек ваял его за руку. - Возьмись вот тут. Пальцы положи так.
Запястье у маленького человечка было широкое, и под кожей вздымались мышцы. Ник почувствовал медленное биение под пальцами.
- Часы есть?
- Нет.
- У меня тоже нет, - сказал Эд. - Тогда ничего не выйдет, если часов нет.
Ник отпустил руку.
- Послушай, - сказал Эд Фрэнсис, - возьмись снова. Ты слушай, я буду считать до шестидесяти.
Ощущая под пальцами медленные, резкие удары, Ник начал считать. Он слышал, как маленький человечек медленно считал вслух - раз, два, три, четыре, пять...
- Шестьдесят, - кончил Эд. - Минута. А у тебя сколько?
- Сорок, - сказал Ник.
- Верно! - обрадовался Эд. - Никогда не учащается.
С насыпи спустился человек, пересек лужайку и подошел к костру.
- Хэлло, Багс! - сказал Эд.
- Хэлло! - ответил Багс.
По говору это был негр. Ник уже по шагам знал, что это негр. Он стоял к ним спиной, наклонясь к огню. Потом выпрямился.
- Это мой друг, Багс, - сказал Эд. - Он тоже сумасшедший.