— Ну зачем это, Вадим?!
— Пустяки, понемножку. Запивать, — пояснил он, как ей показалось, чуть смутившись, и положил на стол перед Валей плиточку шоколада. Валя хотела запротестовать, но только слегка вздохнула. В конце концов, ей было приятно, что за нею ухаживают, и ухаживают по-хорошему, может быть так, как она о том давно мечтала.
Шампанское оказалось слишком холодным; отпив глоток, Валя поежилась. Вадим засмеялся:
— Закусывай мороженым.
— Обледенею, — улыбнулась Валя.
— Я мороженое могу есть когда угодно, — сказал Вадим. — Между прочим, в войну один иностранный корреспондент написал про наших: «Народ, который в тридцатиградусный холод ест на улице мороженое, непобедим!»
— Мороженое и я могу, — сказала Валя. — К этому, — показала глазами на шампанское, — не привыкла.
— А портвейн?
— Ну, когда чуточку.
— Учтем, — наклонил голову Вадим.
— Лучше не надо, — рассмеялась Валя.
Он спросил:
— Ты что по вечерам делаешь?
Валя задумалась. В самом деле, что она делает по вечерам? В общем, пожалуй, ничего. Не спеша ответила:
— Читаю, ну кое-что по дому. Телевизор, иногда в кино… Ну, в общем, как все. Все думаю, не пойти ли учиться в техникум… Пока не решила.
Вадим помолчал. Отодвинул опустевшую вазочку и улыбнулся:
— А я, знаешь, боялся сперва, не замужем ли ты. Теперь замуж рано выскакивают. Потом вижу, кольца на руке нет.
— Ну вот еще, замуж! Куда там… — оживилась Валя, — придумал тоже… Я и вообще-то… — Господи! Опять это «вообще». Вот привязалось словцо! Она умолкла, не договорив. Потом спросила:
— А ты не учишься?
Он помотал головой:
— Нет пока. Закончил курс науки. Я немного по спорту. Разряд имею.
— О! По какому виду?
— Бокс.
— Здорово!
Она поняла, что Вадим не случайно затеял этот разговор. Ему хотелось дать ей понять, что он не как все. Он и механик, и боксер-разрядник.
Валя спросила:
— Часто тренировки?
— Сейчас по три раза в неделю. Мы скоро на соревнования двинем в Ригу.
Вале вспомнилась американская картина. Подумалось: как хорошо, когда твой друг может постоять за тебя. А Вадим вдруг спросил:
— На районные соревнования позову, придешь?
Не задумываясь кивнула:
— Позовешь — приду.
— Ты пей шампанское, — сказал он.
Рассмеялась:
— А это не обязательно.
Покончили с мороженым. Валя, придерживая фужер за тоненькую ножку, чуть водила им по стеклу столика. Неожиданно она сказала:
— Я закройщицей хотела бы стать. У меня, все говорят, линия есть.
Зачем это она сказала? Похвастаться, что ли, думала. Не к чему было говорить.
Но он, кажется, и не обратил внимания на ее слова.
Вадим проводил ее до самого дома. Ни о чем они не уславливались. Он сказал, что завтра у него тренировка. Бросили друг другу на прощание «увидимся» и разошлись.
Переждав на лестнице несколько минут, Валя бегом бросилась в хозяйственный магазин и вскоре уже, запыхавшись, предстала перед матерью с сеткой, наполненной пачками порошка.
— Ты где же это была? Я уж не знаю что и думать!
Валя быстро стянула пальто, повесила его на плечики, сняла шапку и, отряхнув ее, повернулась к матери:
— Была, мама. Ну, так получилось… Бывает же. Не сердись, пожалуйста. Я тебе помогу постирать… Мне даже хочется…
Помнилось, как пришла в понедельник на фабрику. Еще приближалась к проходной, тревожилась — а ну он ждет у входа или во дворе, где расходятся корпуса. По дороге задумывала, какие они скажут друг другу первые слова. Или прищуривала глаза и видела его сидящим рядом за столиком со сдвинутой на затылок шапкой и прядкой волос, спадающих на лоб. А то вдруг ей казалось, что ничего этого не было — субботнего утра, темного зала кино. Не было и его. Не было потом и улицы с заснеженными липами и пузырьков в ледяном шампанском — все это ей просто померещилось.
Когда подходила к фабрике, казалось, что все знают, как она, забыв обо всем, побежала за Вадимом, стоило ему только ее позвать. Знают и посмеиваются. Больше всего боялась той минуты, когда встретится с ним и все, кто будет рядом, увидят, что с нею делается.
С этими мыслями и дошла до своего цеха и удивилась, что никто и ни о чем ее не спросил и любопытных взглядов не было. День начался, как обычный рабочий день. Юлия Федоровна назначала операции. Дружно стучали машины, ползли из-под иглы клинья маркизета, звучало радио…