-Попались, воришки, я все видел! Более того, заснял на айфон.
В его руке появляется плоский гаджет, на котором хорошо видно, как я снимаю с полки сковороду, передаю Куксикову, а тот прячет ее под пальто.
Кровь прилила к моей голове, внутри закипело, забулькало. Ситуация. И что скажешь в свое оправдание?
-Я вообще-то здесь ни при чем, это вот он,-указываю я на мужика и делаюсь противен самому себе. Приходится сдавать человека, которого вроде бы внутренне уже оправдал. Почти оправдал.
-Этот жулик известный, уже не первый раз ловим, рецидивист,-говорит прыщавый охранник.-С ним разговор короткий и ясный-на нары. А вот с вами, гражданин, беседа будет особая. Но не здесь, пройдемте в охранное отделение, составим протокол, вызовим полицию.
Сходил в магазинчик. И не отвертишься. Я самый что ни наесть соучастник преступления. Поди докажи, что я вижу этого Куксикова первый раз в жизни. Сообщник и все, на видео ясно видно. Перед Новым годом и в кутузку. А работа, а дела, а кто цветы в квартире поливать будет?! Боже, только не это.
-Извините,– затоптался я, будто босой на битом стекле.-Может, не будем полицию вызывать? Давайте как-нибудь по-другому, в самом деле. Я же не хотел.
-Знаем мы вас, "не хотел"! От вас, воров, одни убытки. Так и магазин придется закрывать.
-Готов возместить,– воспринял я слова охранника, как намек.
Тот сразу меняется в лице, дергает узкими плечами:
-Взятку при исполнении? Хм. Так и быть, учитывая ваше раскаяние, десять тысяч.
-Сколько?!
-А вы думали! Одних сковородок на пятнадцать тонн собирались унести. Карточки не принимаем.
На самом деле я обрадовался названной сумме. Много, конечно, но свобода и честное имя порядочного человека стоят больше.
Лезу в карман за кошельком. Есть ли столько наличных? Есть. В лопатнике лежат двенадцать тысяч. Протягиваю две розовые купюры.
Прыщавый их принимает, подхватывает Куксикова под локоть и уволакивает за стеллажи. Я же, бросив телегу с продуктами, скорым шагом направляюсь к выходу. Уже за кассами что-то щелкает в голове. Стоп. Все охранники в магазине в синей одежде, а прыщавый в зеленой. Подхожу к одному из секьюрити, что прохаживается у банкоматов.
-Простите,-обращаюсь я к нему,– у вас тут коллега-охранник работает в комбинезоне крокодилового цвета. Не подскажите его фамилию?
Пожилой сотрудник службы безопасности выкатывает рачьи глаза, ухмыляется:
-Эх, гражданин, до Нового года еще неделя, а вам уже крокодилы мерещатся, нехорошо. Форма у нас у всех стандартная, а вам квашеной капустой закусывать надо, не так развозит.
Ну вот, приплыли. Развели меня, будто последнего лоха. Это же надо, на ровном и людном месте! В полицию обратиться? А чего я ментам скажу, что помогал воровать сковородки, а меня при этом самого облапошили? Славно.
На оставшиеся деньги купил возле дома водки и с горя напился. А когда очухался понял- нет, спуску я этим барыгам не дам, не на того напали. Поймаю собственными руками и удушу. Нет…душить, разумеется не стану, а сдам правоохранительным органам. Пусть лишнюю галочку перед Новым годом в отчетах поставят. И им приятно будет, и мне.
Я не сомневался, что жулики вновь объявятся в том гипермаркете. Слишком легко у них все вышло, от хорошего не отказываются. Возможно, я был у них не первой жертвой. Никуда не денутся. Это неправда, что снаряд не падает в одну и ту же воронку. Падает, еще как падает и в ту же речку можно дважды, а то и трижды войти. Все зависит от обстоятельств и, главное, желания.
Несколько дней подряд я ходил в гипермаркет и только на четвертый мне улыбнулась удача. Утром, 29-го декабря я увидел Куксикова на том же самом месте, а за стеллажами притаившегося с айфоном его прыщавого подельника. Поверх зеленого комбинезона- коричневая куртка. Видимо, чтобы не привлекать внимания настоящих охранников.
Не долго думая и не рассуждая, я подхожу к прыщавому, хватаю за шиворот и тащу к Куксикову.
-Ну что, барыги, попались,-злорадно говорю я и далее выдаю сочиненный заранее текст:
– Все ваши художества моим другом засняты на профессиональную видеокамеру и могут быть представлены в суде. Вы ведь не только меня уже успели развести.
Жулики промолчали, значит я попал в точку.
-Короче, с вас мои десять тысяч, плюс еще десять в качестве неустойки. Или в тюрьму.
Куксиков запахивает широкие полы пальто, начинает сопеть, как ёжик. Шустрый парень извивается в моих руках ужом:
-Не надо, дяденька, в тюрьму, мы хорошие.
-Я уже это понял.
-Теща, то есть бабушка- инвалид первой группы, а мама какой месяц в горячке.
-Слышал в прошлый раз,– киваю я,– что-нибудь поновее бы придумали.