-Если очень кушать хочется и без ложки можно обойтись.
-Эй, Свербицин!– повысил голос директор,– Не забывайся, оставь остроты для нимфеток. Слушай, что начальник говорит. Так вот. Дам я тебе две коробочки. Первую ровно в полночь вручишь Кире Яковлевне Моржак. А вторую – Лире Яковлевне Моржак. Две сестры, как ты, видимо, догадался.
-Они что в одной квартире живут?
-Нет, конечно, но в одном доме на Ленинском проспекте.
-Угораздило же вас все яйца в одну корзину сложить. И как я успею осчастливить сразу обеих ровно в полночь?
-А это уж твои проблемы, юноша. Для хорошего посыльного перескочить пару этажей -секундное дело. Кире отдашь презент с началом боя курантов, Лире, сразу после. Никого кроме тебя, повторяю, подключить к …мероприятию не могу. Заместители только на вид валенки, на самом деле – драконы трехголовые, языки хуже, чем у журналюг. Разнесут, разболтают, не отмоешься. Главное, коробки не перепутай: с золотой тесемкой – Кире, с серебряной – Лире.
Транквилизаторы не давали покоя молодому, не привыкшему к допингу организму.
-Отчего же это вы своих женщин по-разному цените? И что в коробицах-то?– нетактично поинтересовался Свербицин.
-Не твоего ума дело,– оскалил зубы Гибельсон.– Перепутаешь, лично для тебя тапочки пошью. Белые. И надену.
-Это я уже понял,– кивнул Слава, – и все же. Беру на себя ответственность, а сам не знаю что понесу. А может, там наркотики? Вдруг полиция остановит?
-Коробочки-то маленькие, с какой стати менты тебя проверять станут, ты что гастарбайтер? И какие наркотики?! Это у вас, молодых, в головах одна дурь.
Как же ты прав, Гибельсон!– вздохнул про себя Слава, ощущая во рту невероятную сухость.
Директор открыл шкаф из карельской березы, достал костюм деда Мороза. С валенками, красным поясом, белой бородой.
-Облачишься и вперед. Только не на фабрике. Да, вот тебе пятнадцать тысяч на расходы – цветы дамам приличные купишь, проверю, ну и на транспорт.
-На вертолет хватит,– удовлетворенно кивнул Свербицин.
– Смотря какой геликоптер арендовать,– не пытался шутить директор.– Остаток денег возьмешь себе, потом еще столько же получишь, а опростоволосишься…
– Всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве вещь нестерпимая,– ухмыльнулся Свербицин, процитировав Гоголя. А сам подумал – вот это деньжища! Новый год так Новый год!
Директору обувной фабрики было не до великого писателя, а потому пропустил слова посыльного мимо ушей.
-У тебя в запасе уйма времени, вот иди, думай, как будешь действовать. Коробки держи при себе, в нагрудных карманах. Часа через полтора я уеду, на фабрике меня сегодня уже не будет. Все понял? Добрый отзыв о тебе надеюсь получить уже от Киры и Лиры. Смотри, Свербицин, не насверби!
Коробочки и впрямь оказались самыми обычными, прямоугольными, в каких, как правило, продают шариковые ручки. Обе обернуты тонкой пергаментной бумагой с вшитыми в них серебряными и золотыми нитями. Слава взвесил их на руках – почти невесомые. Потряс над ухом, что-то внутри гремит. Интересно бы внутрь заглянуть.
Если сила не всегда берет города, то любопытство доводит до края Вселенной. Вскрыть, а потом аккуратно запечатать коробочки для Свербицина не было проблемой: в младших классах он так искусно подтирал бритвой двойки в дневнике и исправлял их на четверки, что учителя только приходили в изумление: вроде ставили пару, а тут на тебе – опять 'хорошо'. Нет, думали они, нужно непременно принимать на ночь уксус с настойкой валерьянки. А можно и с водкой.
Эх, были докомпьютерные времена, сейчас уже так в школах не повеселишься!
На дорожку шеф налил по пятьдесят граммов виски 'за успех дела', от которых Слава не смог отказаться, уточнил адрес дома, расположение квартир на этажах, записал на бумажке код подъезда. 'Консьержа не будет,– сказал Гибельсон,– по праздникам они не работают'.
Не отходя далеко от кабинета шефа, Слава закрылся в туалете, достал швейцарский перочинный ножик. Острейшее лезвие подцепило край пергамента на одной из коробок, стало аккуратно отделять слой от слоя. И вдруг крик в коридоре:
-Где этот чертов Свербицин?! Не успеешь оглянуться, уже усвербит!
Выскочил из кабинки, забыв сложить перочинный нож.
Шеф опасливо глянул на лезвие, пододвинул к ногам Славы пакет с нарядом Деда Мороза.