Есть еще нечто, отделяющее Мегрэ от устойчивого, распространенного в детективной литературе образа сыщика, полицейского или просто «любителя» вроде Рультабиля Г. Леру или Эркюля Пуаро
А. Кристи. В статье о детективе на страницах «Литературной газеты» московский критик Г. Анджапаридзе писал: «Рискуя навлечь на себя гнев поклонников Мегрэ и Пуаро, не сомневаюсь в том, что положительный герой детектива, а это в большинстве случаев сыщик, скорее символ, знак, нежели полноценный образ». В данном случае примечательно то, что, как только автор статьи тут же пытается конкретизировать свою мысль, он, как мы увидим, не случайно, оставляет Мегрэ в покое и продолжает: «Что можно сказать, к примеру, о Шерлоке Холмсе? Типичный английский джентльмен-холостяк, в меру экстравагантный. Ну и на скрипке играет, Писателю важно наделить своего героя необыкновенной наблюдательностью и великолепным даром аналитика — только тогда мы ему поверим, А вот почему Холмс не женат, принципиального значения не имеет» и г. п. Может быть, исследователи творчества Конан-Дойла и согласятся с такой оценкой его героя, к Мегрэ же сказанное здесь не относится, И не только потому, что он женат и не играет на скрипке, хотя за ним тоже числятся некоторые простительные человеческие слабости. Дело в том, что Мегрэ, подобно другим персонажам настоящей реалистической литературы, — персонаж, находящийся в движении, в становлении, Речь идет не о постепенном приобретении им профессиональных навыков сыщика (хотя и это имеет значение), а о том, что меняется его характер, его отношение к людям и управляющим обществом законам, его жизненные принципы и правила поведения
Один французский критик справедливо подметил «старение» ряда персонажей Сименона, в том числе и Мегрэ: от ранних к более поздним романам они вместе с их автором становятся старше, что, и конечно, вполне естественно. Но это не просто «старение»: с возрастом все они становятся значительнее, более глубокими.
Было бы невозможно написать роман о жизни Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро: их создатели не дают для этого достаточного материала. Роман о жизни Мегрэ — вещь вполне реальная. В сущности, набросок такого романа написал сам Сименон в книге «Мемуары Мегрэ». Успех Мегрэ, как, впрочем, и нескольких других персонажей Сименона, следует искать и в том, что читатель видел в них таких же людей, как он сам, с такими же достоинствами и недостатками. Шерлок Холмс или Пуаро были другими, отличными от остальных людей.
В 30-е годы география путешествий Сименона расширяется. Желание понять людей, живущих на разных широтах и в разных условиях, увлекает его в Африку, в те ее районы, которые менее всего были затронуты цивилизацией. Он проникает в глубь материка, добирается до селений, многие из которых даже не были тогда отмечены ни на одной карте. Пораженный жестокими социальными контрастами континента, масштабами пропасти, отделяющей коренное население от белых колонизаторов, расовой дискриминацией, поддерживаемой бюрократическим аппаратом колониальной администрации, Сименон публикует обличительные репортажи; название их можно было бы перевести как «Час негров наступит».
Поездка в Африку, совершенные несколько лет спустя большие путешествия в Центральную и Южную Америку, на острова Тихого океана дали писателю богатый материал и для нескольких очень сильно и ярко написанных произведений. Романы «Лунный удар», «Негритянский квартал», «Жаждущие», книга небольших очерков- репортажей «Под несчастливой звездой» заняли существенное место в современной антиколониальной литературе.
Главным завоеванием Сименона в эти годы стали его социально-психологические романы, которые сам он называл «трудными». Трудными отчасти потому, что они требовали не бездумного прочтения «ради отдыха», а сопереживания со стороны читателя, некоторого усилия, чтобы понять их до конца: ведь так легко увлечься умело построенной интригой, динамично развивающимся действием и пропустить нечто главное, серьезное и важное для автора.
Если в части романов цикла о Мегрэ Сименон оставался верен определенным канонам жанра, ограничивающим объект внимания писателя, то в этих произведениях нужна была значительная перестройка художественного метода, новые изобразительные средства. Сименон обращается к новым, ранее не исследованным им областям жизни, стремится к более глубокому постижению человеческой психологии. Широко используя опыт своих предшественников, мастеров реалистической прозы XIX века, Сименон вместе с тем идет своей собственной дорогой. В его «трудных» романах нет ничего вторичного, он не следует какой бы то ни было литературной моде, продолжая отстаивать реалистические принципы.