Писателя часто упрекали за отсутствие в его произведениях ярких примет нашей быстротекущей жизни. Упрекали, в общем, справедливо: в них действительно почти никогда нет даже упоминания больших политических событий, выдающихся достижений и открытий научной и технической мысли, относящихся к области освоения космического пространства, биологии или новых средств связи, которые стали вехами в истории человечества за последние несколько десятилетий. Все это в лучшем случае остается у Симе- нона как бы за кулисами основного действия.
Напомним, однако, еще раз, что, как внешне ни просты романы Сименона, их тоже нужно уметь читать, перестраивая свое сознание с ожидания захватывающих дух приключений, неожиданных сюжетных поворотов на вещи значительно более серьезные. В них, особенно в тех, где речь идет о судьбах молодежи, писатель с тревогой ведет разговор об общечеловеческих ценностях, чувствах, нравственных представлениях, существованию которых угрожают не только разрушительные войны, но и вся современная цивилизация Запада с ее ложью и лицемерием, извращающая, ломающая нормальные человеческие отношения. В годы, когда человек как персонаж литературного произведения отступает под натиском окружающих его вещей, когда оптимистический антропоцентризм литературы прошлого поставлен под сомнение враждебными человеку силами отчужденных от него науки и техники, «трудные» романы Сименона в ряду произведений прогрессивной литературы приобретают особый смысл, и читать их следует, не изолируя от контекста современности, от общего процесса развития литературы Запада.
Время создания Сименоном наиболее значительных произведений совпало с периодом распространения во Франции различных модификаций так называемого «нового романа» с его усложненной модернистской техникой письма, выведением человека за пределы исторических и социальных связей. Романы Сименона отчетливо противостоят по многим линиям этой модернистской прозе, вписываясь в иные гуманистические и реалистические традиции.
Во внимании Сименона к «маленькому» человеку критика справедливо видела влияние русской литературы. Сам писатель охотно признавал это, когда говорил о том, что его всегда больше всего интересовал «несчастный и чудесный маленький человек, исполненный героических порывов, надежд и — так часто — повседневного мужества, которое ничто не может истребить». Движение литературы к изображению «рядовых», заурядных людей Сименон рассматривал как некий закономерный процесс, затронувший в историческом плане и изобразительные искусства: от изображения бегов, полководцев и императоров художники, говорил Сименон в прочитанной им в Брюсселе лекции «Роман человека», шли к человеку как он есть, свободному от одеяний-оболочек, в которые его с детства наряжают семья и школа, казарма или университет, завод или контора, лишая его подлинности, «естественной» индивидуальности. В обращении к освобожденному от искусственных оболочек «глубинному» человеку — сила Сименона-романиста, мастера лаконичного и точного психологического рисунка. И одновременно— его слабость, ибо такой человек неизбежно оказывается не субъектом, а лишь жертвой истории, судьбы, обстоятельств. Он — вне политики, вне возможных коллективных действий. В лучшем случае он способен на индивидуальный бунт или... на преступление.
То, чего Сименон не может простить современному обществу, — постоянное унижение человеческого достоинства, сложившиеся в нем условия, при которых одни не просто эксплуатируют других — их доверчивость, слабость, достоинства или пороки, но и отказывают им в праве быть людьми, превращая их в покорных своей воле марионеток. Сцены унижения, насилия над человеческой личностью присутствуют во многих романах Сименона, и подчас они сильнее действуют на воображение читателей, чем сцены убийств, физической расправы, которых писатель, за редкими исключениями, тщательно избегает.
Реакция человека на его унижение, ощущение им собственной неполноценности по отношению к другим — более сильным, циничным, ловким людям — одна из важнейших тем в творчестве Сименона. Примечательно, с какой настойчивостью писатель возвращается к ней в разных произведениях, иногда точно воспроизводя уже ранее описанные им ситуации, но каждый раз углубляя их психологическую разработку, проникая к скрытым пружинам человеческих поступков.
Неприятие человеком угнетающей его действительности можег вылиться и в бегство от нее: вот еще одна постоянная тема в творчестве Сименона, которой посвящен десяток, если не больше, его романов.