Хлоя не стала спрашивать, а просто заметила:
– Она очень фотогеничная.
– И знает это. – Гиб повернулся к ней и взял у нее из рук поваренную книгу. – Что ты купила?
Хлоя вспыхнула, вспомнив, что попробовала тайскую кухню по его же совету.
– Я недавно так вкусно поужинала… – Хлоя рассказала о ресторане и добавила, – Вот я и купила сборник рецептов, чтобы готовить самой. Для Дэйва.
Гиб стиснул зубы.
– Вот именно, – произнес он. – Для Дэйва. А для начала попрактикуешься на том смазливом пожарнике? – Его тон был таким резким, что Хлоя удивленно моргнула.
– Что? – она, смутившись, взглянула на него.
– Ничего. – Гиб отдал ей книгу и взглянул на часы. – Мне пора. Меня ждут.
– Та же самая девушка? – спросила Хлоя, не успев сообразить, что лезет не в свое дело.
– Что? – растерялся Гиб. Затем покачал головой. – А, нет. Другая. Желаю успеха с твоей готовкой. – Он собрался было уходить, но вдруг оглянулся. – Поставь на полку, – посоветовал он. – Только зря время потратишь.
На этот раз Гиб не стал оборачиваться. Но Хлоя смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. А затем снова взглянула на книгу о Кэтрин Нил.
Может, это было давно. Может, этот альбом не из тех работ, которыми стоит гордиться. Но ей было любопытно.
Что он подразумевал под фразой: «Знал когда-то»?
Хлоя отыскала взглядом мягкое кожаное кресло, уселась, поджав под себя ноги, и начала перелистывать страницы.
Она и сама не знала, чего ищет. Но результат превзошел все ее ожидания.
Судя по рекламным плакатам и снимкам, которые успела изучить Хлоя, Гибсон почти всегда сосредотачивался на самом главном. Но, делая портреты Кэтрин Нил, он не был столь прямолинеен. Эти фотографии оказались более пестрыми и неоднородными, чем его последние работы. Но в них было тепло, было личное отношение, безжалостно вытравленное впоследствии.
Кэтрин представала на своих портретах юной, свежей, чувственной. Она играла с камерой, как с котенком, дразнила ее. Одетая в вычурные наряды, она, дурачась, гримасничала перед объективом; а на других снимках просто стояла у окна, глядя на город, на звезды, на луну. И на ее лице была такая страсть, такое отчаянное желание. Чего она хотела? Хлоя нашла ответ на следующей странице, где Гиб запечатлел Кэтрин, смотрящую с тем же выражением на здание театра.
– Увидеть свое имя на афише, – пробормотала Хлоя. Вот, к чему она стремилась.
На некоторых фотографиях Кэтрин была обнажена – покрыта пятнами света и тени, или закутана в смятые простыни на постели. И здесь ее лицо становилось совсем другим. Иногда она казалась холодной и недоступной. А на других снимках снова заигрывала, дразнила… обещала.
Эти фотографии запечатлели не только Кэтрин Нил, актрису, или Кэтрин Нил, кинозвезду. Гиб с помощью своей камеры обнажал ее душу.
Хлоя пришла к выводу, что большинство снимков были сделаны в то время, когда и он, и Кэтрин только начинали свою карьеру и помогли друг другу добиться успеха.
И этот альбом свидетельствовал о неоспоримом таланте каждого из них.
Кэтрин излучала звездное очарование, даже когда просто ела яблоко или нежилась в ванне, полной пены. Своим взглядом в камеру она напоминала Хлое искусительницу Еву.
Удалось ли ей соблазнить Гиба?
Хлоя знала, что Гиб невосприимчив к чарам позирующих для него женщин. Даже шутя и заигрывая с ними, он остается совершенно равнодушным.
Она не переставала удивляться этой способности – как Гибу удается сохранять такое ледяное спокойствие, когда его камера раскрывает самую суть личности человека, которого он снимает?
Хлоя восхищалась и даже завидовала его таланту. Сделанные ею фотографии сестры Кармелы, запечатлевшие настоятельницу погруженной в раздумья и смеющейся, отражали и ее личное отношение. Но они не были так хороши, как снимки Гибсона.
– Поэтому он стал лучшим фотографом в Нью-Йорке, – сказала она себе, – а ты нет.
Но она могла учиться у него. Училась каждый день. И по его книге тоже.
Хлоя захлопнула альбом и задумалась над тем, каково было Гибсону делать эту работу.
Ему наверняка удалось узнать мельчайшие подробности из жизни Кэтрин Нил. Она должна была ему довериться.
Хлоя попыталась представить себе действия Гибсона – ведь ему пришлось понять и разделить мысли, надежды, страхи и желания другого человека. Смогла бы она так хорошо узнать его?
Хлоя вообразила, что фотографирует Гибсона. Естественно, в студии. Она сняла бы его за камерой, в движении. Обычно она делала свои снимки с одной и той же точки. А Гибсон никогда не стоял на месте. Он рыскал по комнате, искал нужное направление, нужный взгляд.
Хлоя, снимая его, поступила бы так же.
Она запечатлела бы, как он, хмурясь, просматривает негативы, и радостно улыбается, отыскав наиболее удачный кадр.
Она запечатлела бы, как он командует Мисти, проводит рукой по волосам, задумчиво почесывает в затылке. Как он смотрит ей в лицо, словно бросая вызов.
А затем Хлоя сфотографировала бы его уходящим, как сегодня. И пошла бы следом, чтобы снять его в другой обстановке.
Как ведет себя Гибсон за пределами студии? Он ездил с ней к Марии, но она никогда не видела его в таких местах, где он сам любит бывать. Она не была у него дома. На что похожа его квартира? Роскошная она или спартанская? Большая или маленькая? Какая одежда висит у него в шкафу, помимо джинсов и рубашек, которые он надевает на работу? Носит ли он боксерские трусы? Или плавки?
Как он выглядит без одежды?
Без одежды?
Хлоя широко раскрыла глаза. И взглянула на часы.
Блин! Уже почти десять, а она забыла позвонить Дэйву!
Гиб был уверен, что все эти старые книги давно сожжены.
Он вовсе не пришел в восторг, увидев Хлою скорчившейся на полу с альбомом в руке. Хуже того, она буквально умирала от любопытства и явно намеревалась поскорее усесться где-нибудь в уголке и пролистать эту чертову макулатуру.
Надо бы заглянуть туда снова, скупить весь тираж и выбросить на помойку.
Хлоя ведь не купила ее?
Конечно, нет. Она не настолько богата, чтобы тратить деньги на такую фигню. Она же не какая-нибудь рьяная фанатка Кэтрин Нил.
Но ей хочется научиться делать хорошие снимки.
Каждый день в студии Хлоя выполняла все его указания. Но при этом внимательно следила за всеми его действиями.
– Для этого я и приехала, – сказала она в ответ на его замечание. – Чтобы помогать, конечно. И еще – чтобы учиться.
Гиб был уверен, что ради учебы Хлоя готова купить даже тот дурацкий альбом. Вот черт.
Но в понедельник она и не заикнулась о нем.
Гиб посматривал на нее с опаской, ожидая, что в любой момент она начнет расспрашивать его о фотографиях, о Кэтрин и о том, как ему удалось сойтись с такой звездой. Но она уселась за стол Эдит и принялась за работу.
Вот и славненько, – подумал Гиб. Не хватало еще, чтобы она докучала ему все утро. Она непременно спросила бы о книге. Или поделилась бы впечатлениями о музее, в котором недавно побывала. Или заговорила бы об ее обожаемом Дэйве.
А ему это на фиг не надо.
Какое счастье, что она сидит в другой комнате.
Но через час ему захотелось ее вернуть. Мисти все роняла, все забывала и вела себя, как лунатик. Гиб велел ей сесть на телефон, а взамен прислать Хлою, которая знает, что делать. Мисти взглянула на него так, как будто он ее ударил.
Секунду спустя вошла Хлоя, осуждающе покачивая головой.
– Мисти обиделась.
Гиб фыркнул и добавил краткое, но очень энергичное высказывание, от которого у Хлои завяли уши.
– Мало тебя сестра лупила в детстве, – проворчала она, устанавливая отражатель, который незадолго до этого опрокинула Мисти.
Гиб усмехнулся.