В 1850 году вышеупомянутый “кит” получил от Поля Жерве имя, закрепленное за ним официально, — Mesoplodon bidens. С тех пор было обнаружено много разнообразных мезоплодонов, но их описания были основаны на таком скудном материале, что трудно сказать в настоящее время, сколько подвидов живут в океане десять или пятнадцать. Одним из самых редких является “кит” Жерве (Mesoplodon europaeus). Известно лишь шесть его экземпляров. Первый был найден плавающим в проливе Ла-Манш в 1840 году; три другие были выброшены на побережье Нью-Джерси, в США, в 1889, 1933 и 1935 гг.; другие, мать и детеныш, были обнаружены на Ямайке в 1953 году, что кажется не совсем уместным для животного, названного “европейским”.
Рамнезуб Бланвиля (M. densirostris) имеет еще более фантастическое географическое распространение. Было найдено всего семь его экземпляров, однако в различных и самых отдаленных точках земного шара: на Сейшельских островах, у острова Лорд-Хау, на юге Африки, вблизи Массачусетса, около островов Мадейра и у берегов штата Нью-Джерси. M. stejnegeri известен лишь благодаря двум экземплярам с северного побережья Тихого океана, M. hectori — по двум экземплярам из Новой Зеландии. Описание M. bowdoini также было сделано на основании изучения двух новозеландских экземпляров, от которых, однако, не осталось ничего, кроме скелета, поэтому внешний вид животного пока неизвестен.
Можно даже и не упоминать о том, что полностью ведомо все, что касается нравов различных мезоплодонов, длина которых иногда превышает 5 метров.
Ничуть не более мы. знаем о двух видах рода плавунов (Berardius), северном плавуне (В. bairdi) и южном плавуне (В. arnouxi), которые могут достигать 13 метров в длину. Зубы южного плавуна имеют такое строение, что, если бы их описание было сделано профаном, ему не поверил бы ни один специалист в области млекопитающих: эти зубы заключены в хрящевые сумки и, похоже, могут произвольно подниматься, действуя при этом наподобие крюков.
Время от времени обнаруживаются новые представители семейства клюворылых (Liphiidae). В 1937 году появился новый род, тасмановые киты (Tasmacetus), открытый Оливером на основании обследования последовательно выброшенных на побережье Новой Зеландии трех “китов” с клювом совершенно неизвестного прежде типа. Это были крупные животные, имевшие от 7 до 9 метров в длину. Все эти события происходили, подчеркиваю, незадолго до второй мировой войны, а не в Средние века или эпоху Возрождения. И это не мешает нам праздно утверждать, что море не способно больше скрывать неизвестных животных большего размера!
После знакомства со смутным положением, царящим в семействе клюворылых, нам не покажется удивительным, что среди дельфиновых и собственно дельфинов, то есть среди китообразных меньших размеров, многие виды известны нам лишь на основании отдельных, редких, часто единственных экземпляров.
Существует, например, несколько разновидностей рода Lagenorhynchus — дельфина-сороки, как его иногда называют, — внешний вид которых изучен недостаточно. Некоторые из них кажутся неуловимыми, как, например, “дельфин с песочными часами” Вилсона (Lagenorhynchus wilsoni).
Эта разновидность, говорит Фрэнсис К. Фрезер в своей классической работе “О морских гигантах”, написанной в соавторстве с ихтиологом Джоном Р. Норманом, часто встречалась на севере, у пакового льда, как в ходе экспедиции “Дискавери” в 1802 году, так и во время экспедиции “Терра нова” в Антарктике. Однако не был пойман ни один экземпляр этого животного.
Из дельфинов рода Prodelphinus пятнистый дельфин получил свое имя лишь в 1889 году, от Поля Жерве. Фрезер пишет также: “Было описано множество разновидностей, но без каких-либо сведений о их нравах. Большинство форм этих животных известны нам только по черепам”.
Семейство кашалотов включает очень редкий и оригинальный род карликовых кашалотов (Kogia), описанный только в 1846 году. Это животное трехметровой длины, которое еще никто не видел живым. Если бы не несколько случайно выброшенных на берег экземпляров, мы бы ничего не знали о его существовании. Нам все еще не известно, сколько видов включает род Kogia, описано около полудюжины, но это ничего не доказывает ввиду редкости этих животных. Возможно, речь идет, по крайней мере в части случаев, об индивидуальных вариациях.