Я стояла как вкопанная с этим букетом под вопросительные взгляды моих одногруппников и укоризненный взор Аделины Игнатьевны, не зная, как повести себя в следующую минуту.
- O tempora! O mores! Крылова, от вас я никак не ожидала! – покачала головой Аделина Игнатьевна.
- Да кто ж от неё ожидал? – качаясь на стуле, по своему обыкновению, прокомментировал Стрельцов.
В каждом уважающем себя коллективе есть такие комментаторы. Ни одно слово учителя или действие студента, если они не связаны с предметом обучения, не остаются без внимания. Ведь если не уточнить информацию, то, конечно же, кто-нибудь обязательно не поймёт - думают они, чьей миссией является донести до широких масс всё без искажения смысла.
В нашем милом коллективе таким «народным вещателем» был Михаил Стрельцов или просто Миха. До внешности Брэда Питта ему, конечно, было далеко, да и с финансовой точки зрения он, явно, не дотягивал. Поэтому, наверное, и недолюбливал вышеупомянутого. Но среди всех остальных он был «своим». Особенно среди прекрасной половины нашего коллектива. Ещё бы, у его папочки была целая клиника пластической хирургии. Да и не из дешёвых. Поэтому девчонки его уважали и с ним дружили, за спиной, правда, называя его «сапожник без сапог», намекая на то, что ему самому не мешало бы кое-что подправить.
Он был, конечно, не красавец, но вполне симпатичный. Высокий, подтянутый, брюнет, причёска под Джастина Бибера. В общем, самой незаурядной внешности. И конь его был из S- класса, что также притягивало поклонниц.
На каждого Дон Кихота найдётся свой Санчо Панчо.
Их у Стрельцова было даже два: Виталик Грибанов и Максим Ежов. В народе – Гриб и Колючий. Они постоянно ошивались возле своего «кумира», соглашаясь со всеми его доводами и всячески его поддерживая.
Как и сейчас…
- Вот тихоня так тихоня! – перехватил Ежов эстафету у Стрельцова.
- Как говорят, в тихом омуте…, - не отставал Грибанов.
- Когда это Крылова кавалером успела обзавестись? – раздавались вокруг восторженные охи и вздохи явно завидующих в ту минуту очнувшихся на поле битвы.
Все смеялись и подкалывали меня. Мне же хотелось от стыда и позора провалиться сквозь землю.
- А что вы смеётесь? – вскочил с места Генка. - Ничего особенного не произошло! Подумаешь, девушке букет подарили!
- Ох, заступничек! - нападал на Генку Стрельцов. - Крокодил, а не ты ли, случаем, этот тайный воздыхатель?
Смех эхом раскатился по аудитории.
- Тише! – стукнув кулаком по столу, крикнула Аделина Игнатьевна. – Забыли, где находитесь? Вы не на базаре! А вас, Крылова, я прошу решать свои личные проблемы во внеучебное время, чтобы, так сказать, не прерывать учебный процесс! Садитесь!
- Извините, Аделина Игнатьевна, больше такого не повторится, - еле слышно промямлила я и с лицом цвета переспелой клубники заняла своё место.
Звонок не заставил себя долго ждать, закончив, наконец, мои страдания.
Я была не рада такому пристальному вниманию к моей персоне и уже думала, куда бы спрятать этот злосчастный букет. Как вдруг ко мне подлетела Дубровина и под восторженные аплодисменты окружающих вырвала из букета записку.
- Отдай! Отдай! – прыгала я, пытаясь её отнять.
К Дубровиной подбежала Лена Смирнова, выхватила записку и, пока Анджелина Джоли держала меня, поднялась на три ряда вверх. Убедившись, что она в безопасном от меня месте, развернула и принялась читать: «Самой обворожительной девушке Москвы. Влад Истомин»
Не поверив увиденному, Смирнова повертела записку, посмотрела с обратной стороны и прочитала про себя ещё несколько раз.
- Крылова, это шутка такая? – ехидно улыбаясь, обратилась она ко мне, убедившись, что другого содержания записка не имеет.
Я смотрела на неё и не знала, что ответить. Сама была в крайнем недоумении. Все девчонки подбежали к Смирновой и, выхватывая друг у друга бедную бумажку, читали вслух ещё и ещё раз.
По обалдевшим выражениям их лиц поняла, что теперь я - враг номер один, и никакие мозги мне не помогут!
В лицах же сильного пола нашего коллектива читалось удивление и появившееся неожиданно уважение к моей персоне.
- Ай да Пушкин! Ай да сукин сын! – язвительно сказал Стрельцов.
- Истомин и Крылова – это сюжет новой фантастической мелодрамы? – улыбалась Люда Новицкая.
- Вовсе не фантастической, - прервала издевательских смех моих товарищей Анджелина Джоли, неожиданно для меня, вставшая на мою сторону. – А что, если Истомин и впрямь влюбился в Крылову?! Что? От зависти умрёте? А чем вы лучше её: ботексом через каждый сантиметр или платьем из старой коллекции Султаны Французовой? - спросила Дубровина, подойдя к Новицкой и взяв за подол её платье.
Своим поведением она, явно, всех удивила, так как после этого никто и слова больше не проронил.
Древнерусская литература была последней парой, и, воспользовавшись тишиной, я ускользнула из аудитории и направилась в раздевалку. Злосчастный букет был всё ещё в руках. Меня догнали Света и Генка.
- Да, подожди ты! Куда бежишь? – кричала Света. - Что это было? Ты поняла? – спросила она, как только со мной поравнялась. – Это, правда, букет от Истомина?
- Понятия не имею! - буркнула я.
- А вы слышали, что сказала Дубровина? Нет, эта стерва, явно, опять что-то замышляет. Вась, ты с ней поосторожнее! – добавил Генка.
- Как же они мне все надоели! Эти боги Олимпа!
- А с букетом что делать? – спросила Света.
- Выкину в мусорку перед входом, - посмотрев с жалостью на ни в чём не повинные цветы, ответила я.
Через пять минут мы уже выходили из университета.
- Смотри!!! – дёргала меня Света за руку и кивком головы показывала куда-то. Я посмотрела в ту сторону.
Серебристый двухместный «Ягуар» был припаркован прямо напротив входа в универ. Яркое солнце освещало его, создавая вокруг ореол божественности. Ореол божественности, явно, был и у его владельца. На капоте, сложив на груди крестом руки, в блестящем светло-сером костюме, из-под распахнутого пиджака которого виднелась ярко-розовая рубашка с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, сидел самый главный небожитель во всей своей красе - Влад Истомин. Сегодня он был один, без своих верных опричников, чем снискал пристальное внимание со стороны окружающих, выстроившихся в очередь за автографом поклонниц.
Увидев нас, он встал с капота, дёрнул, по обыкновению, головой, поправляя таким образом свою длинную чёлку, снял одной рукой солнечные очки, отправляя их на голову, другой же помахал, смотря в нашу сторону.
Света обернулась.
- Это он нам что ли? – растерялась она. - Что будем делать?
- Я знаю что! - оставив недоумевавших Свету и Генку, я направилась к Истомину.
Тот выпрямил спину, снова надел на глаза солнечные очки и облокотился на капот.
Поклонницы же, увидев меня, расступились, дав мне дорогу.
- Тебе понравились цветы? – показав свои белые зубы, спросил Истомин.
- Какие? А, ты имеешь в виду вот этот веник. Знаешь, не понравился, так что можешь забрать себе обратно! - с этими словами я сунула букет прямо под нос не ожидавшему такого поворота событий Истомину. - И впредь, не надо дарить мне букетов – не трать попросту деньги! - я развернулась и, довольная своим подвигом, пошла обратно к друзьям.
- Стой! – крикнул Истомин. - Ты знаешь, сколько стоит этот веник?! – кричал он.
- Мне это не интересно! – на секунду обернувшись на него, я продолжила шаг.
Вдруг почувствовала, как меня кто-то дёрнул за руку. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, лицом к лицу столкнулась с Истоминым. Он схватил меня за плечи.
- И ты вот так уйдёшь?! – кричал он.
- А что? Тебе цыганочку сплясать перед уходом? – смотрела я прямо в глаза наглецу.
- Ты что, издеваешься? – выйдя из себя, каким-то уже писклявым голосом продолжал Истомин.