Ганна. Жизнь заставит тебя, Марк, жизнь и логика борьбы.
Марк. Вряд ли, товарищ Лихта.
Пино. Не верьте ему, Ганна. Он почти коммунист. Он ведет раскольническую политику в партии и в профсоюзах.
Марк(с порывом), Я за единство двух партий, отец! Только политические мерзавцы могут вбивать клин между нами!
Пино(пренебрежительно). Мы видим, к чему привело это единство в других странах, замолчи! Товарищ Лихта, я не верю своим глазам… Покушение на жизнь заместителя премьера…
Ганна. Не столько на мою жизнь, Пино, сколько на демократию, — прав Марк.
Марк. Да-да, третий выстрел за эти месяцы!
Пино. Бог мой! Где наши идеалы? Где все, к чему я призывал народ сорок лет подряд, ради чего я жил, боролся, страдал?..
Ганна(раздраженная этим кудахтаньем). Все в порядке, Пино!
Пино. Все истинные социал-демократы будут возмущены, узнав об этом отвратительном происшествии… Я произведу самое суровое расследование… Агенты полиции уже направлены мною к месту покушения. Как вы себя чувствуете?
Ганна. Я немного ослабела из-за потери крови…
Пино. Был доктор?
Марк. Сейчас будет.
Пино. Бог знает что, бог знает что! (Он старомоден во всем: в одежде, в привычках, в убеждениях. Ему тяжело сознавать, что стать иным никак невозможно. Но он ещё не сдается, он еще верит во что-то неопределенное, в какую-то силу, которая успокоит эти бушующие страсти.)
Ганна. Спокойно, Пино, спокойно!
Пино. Я не могу быть спокойным. Такого не бывало в нашей стране.
Ганна. Мало ли чего не бывало в нашей стране, товарищ Пино!
Входит Магда.
Магда. Доктор в доме, товарищ Лихта… Напился ради праздника, и мне пришлось дважды сполоснуть его в реке, прежде чем он пришел в себя.
Ганна. Спасибо, Магда, спасибо, милая…
Марк. Отец, познакомься с Магдой Форсгольм…
Пино. Очень рад.
Ганна. Вот, Пино, эта девушка была начальником разведки одного из партизанских отрядов.
Пино(потрясенный). Гм… гм…
Магда(с вызовом). Ну, что скажете, господин Пино?
Ганна. Магда!
Магда. Господин Пино, эти выстрелы — плоды политики правых социалистов. Да-да! Вашей политики, Пино!
Пино(в ярости). Что она говорит? Что она говорит?!
Ганна. Сущую правду, Пино.
Из дома выходят Коста и Мина.
Мина. Доктор готов. Здравствуйте, ваша честь!
Коста. Это министр общественной безопасности Иоаким Пино, жена.
Мина. Ах, в недобрую минуту приехали вы к нам в гости, господин министр!..
Коста. А ну, мужчины, возьмем кресло.
Марк, Коста и Пино несут Ганну в дом. Мина идет за ними.
Потом Марк и Пино возвращаются.
Марк. Все будет в порядке. Ну, Магда, мне пора.
Магда. Я провожу вас немного. Я заведу машину и выведу ее на шоссе, хорошо? До свидания, господин Пино. (Уходит.)
Пино. Ты все еще сердишься на меня, Марк?
Марк. Не я начал эту ссору…
Пино. Жестокие времена, жестокие дети!
Марк. Отец, лишние разговоры — лишние страдания… Мы окончательно разошлись в наших взглядах, это надо понять…
Пино. Двадцать лет провести в изгнании, бороться, бороться ради вас, и вот награда за все…
Марк. Прости, отец, я не могу быть с тобой… Магда Форсгольм права: когда стреляют в коммунистов, стреляют в народ… Всей своей политикой ты готовил эти выстрелы.
Пино. Нет, мы были лучше в ваши годы, мы были человечнее, мы понимали нечто высшее… Обвинять отца! И в чем? Бог мой, весь век мне казалось, что я сею семена добра… Что выросло из этих семян? Раздор… И где? В моем собственном доме!