— А татары как же? — я даже обиделась за своих славянских предков.
— Ерунда. Не было никакого ига. Это все Романовы насочиняли гораздо позже, чтобы крепостничество оправдать и свое узурпаторство. Самозванцы они. Вот и свалили все на бедных татар, да еще и в монголы их записали. Где монголы, а где мы? И столько веков люди эту лабуду кушали. Вот что умелая пропаганда делает!
— Ну, ты даешь! Где монголы, а где Романовы — между ними триста лет.
— Да какие триста, если их, вообще, не было.
— Монгол или Романовых? — уточнила я, втайне надеясь ее позлить, и не ошиблась.
— Монгол, дубина ты непонятливая, — Вилька и правда разгорячилась не на шутку, но, увидев, что я смеюсь, быстро врубилась и махнула рукой, — что с тобой говорить, ты в шорах традиционной хронологии. Возьми лучше книжку почитай, умными дядями написанную. Историки аж взвыли, а крыть то нечем. Так — кусаются в научных трудах, да кто их читает, а вот вынести это на публичное обсуждение бояться — доказательств-то нету.
— Ох, Вилька, ну какие еще доказательства, когда это и так все знают.
— Ну и что! Каких-то пятьсот лет назад все знали, что земля плоская и стоит на трех китах. И только пара чудиков кричала: «Круглая, круглая!»
— Да, и кончили свою жизнь шашлычком.
— Первопроходцам всегда трудно, — сокрушилась Вилька, — но время-то рассудило, кто был прав. Да что я тебе рассказываю — прочитаешь, сама все поймешь.
— А если нет? — засмеялась я. — Вдруг не пойму?
— А куда ты денешься — у тебя характер такой. За то и люблю тебя — за нестандартное мышление и отсутствие догм.
— А кто меня постоянно критикует и именно за образ мышления?
— И вовсе не за это, а за то, что принца своего ждешь, призрачного.
— Призрачно все в этом мире, бушующем… — пропела я.
— Есть только миг — за него и держись… — подхватила Вилька.
— Хорошо сидим, — констатировала я.
— Угу, — кивнула Вилька, — хорошо поем. Так и просидим до пенсии с песнями. И что это нас замуж никто не берет?
— А ты никак созрела? — удивилась я. — А кто кричал — брак пережиток буржуазной морали?
— Мало ли что я кричала. Вот уедет бабуля в Америку, с кем я останусь? Придешь домой в пустую квартиру — поговорить не с кем.
— Так тебе муж для разговоров нужен?
— Исключительно для общения. А для чего другого я и так найду.
— Эх, Вилька, Вилька, просто ты еще никого не любила по-настоящему. Вот влюбишься — все сразу по-другому станет.
— Это как у тебя что ли? Спасибо — не надо. Ты так и будешь своего принца ждать неизвестно сколько? Ведь лет-то уже, сколько прошло ой-ой-ой!
— А я не жду. Просто мне еще не встретился другой.
— Точно такой же? Ты сама понимаешь, что говоришь? С ума сойдешь с любовью вашей! Кто ее только выдумал!
— Мужчины — чтобы не платить женщинам, — засмеялась я и спросила: — И что, никогда не влюблялась по-настоящему, хоть ненадолго, но чтоб ни дня без него не прожить?
— Почему. Было дело. Уж какая была любовь — не представляешь. Сначала-то я в него была влюблена, а он меня не замечал совсем. А уж как я подросла, да похудела, да все-такое…тут и он меня заметил. Ходил за мной хвостом, никого не подпускал — всех поклонников разогнал — один остался. Под окном всю ночь мог простоять, только что серенады не пел.
— И что?
— Да ничего. Я в институте, он в путяге. Он, вообще, двоечник был, но зато гроза района — крутой. Ну а потом я шибко умная стала для него, он сказал, а он как был шпаной, так и остался. Поначалу мы еще встречались, только ничего хорошего не выходило — я в музей, а он портвейн в подъезде хлещет, я в театр, а он говорит, скукота, лучше в койке поваляться. Вижу — не тянет мой любимый, ну и распрощались.
— Так что, «меж неравных не уживается любовь»?
— Наверное.
— Но в койке-то успели поваляться?
— Фи, — сморщила она нос. — Конечно, успели. И знаешь, — Вилька мечтательно закатила глаза, — сколько мужиков было, а этот все рано лучший. Никто пока не сравнялся по качеству, ну и по количеству тоже.
— И в чем же дело? Секс половина успеха в браке, а интеллект — дело наживное. Рядом с такой женщиной и мужчина может стать человеком. Дай парню шанс.
— Эх, — Вилька подперла голову руками, — некому больше давать. Как в армию забрали, так и с концами. В горячих точках служил, потом на сверхсрочную остался, а потом родителям бумагу прислали — пропал без вести. И не живой, и не мертвый, и на могилу не сходишь и свечку не знаешь куда ставить — за здравие или за упокой.