Только Алтея собралась спросить о брате, как его хрупкая маленькая фигурка появилась в тени деревьев. Принцесса порывисто поднялась, и через секунду оказалась в объятиях Юлиана. Он легко подхватил и закружил ее, выражая возникшую боль в области сердца не через стискивание зуб, а через смех.
- Брат, - улыбнулась принцесса, - отпусти меня, наконец.
- Я так рад видеть тебя!
- Хм – хм, - покашляла Ева, стараясь привлечь к себе внимание, - прошу прощения, но этикет…
- Сестра, не стоит быть такой скучной. Как по мне, когда к тебе обращаются на «ты» сразу чувствуется, что рядом родные. Может, нам действительно стоит пересмотреть наше обращение друг к другу, особенно когда мы находимся в семейной обстановке, - высказался Орест.
- Алтея, вот видите, этот мальчишка уже начал поддаваться современной модели поведения, которая так и веет от вас, - принцесса говорила все это в шуточной форме, однако каждый из присутствующих ощутил на себе, что атмосфера начинала становиться давящей.
- Так, ладно – ладно, предлагаю остановиться на том, что всем следует выбрать наиболее приемлемый вариант обращения, исходя из собственных взглядов, - заключил Юлиан и, переведя взгляд с Евы на Ореста, сказал: - я украду у вас Алтею часика на два. Сестра, - обратился он к ней, - ты не против?
- Конечно, нет. Весь этот день я собираюсь посвятить только общению с вами, моими близкими людьми.
Глава 3
- Ваше Величество, вы звали меня, - Генри зашел в тронный зал короля, плотно прикрыл за собой двери и поклонился. Вопреки всем его уговорам, государь отказывался сделать себе выходной, ссылаясь на то, что сейчас ему гораздо лучше, нежели утром. И все – таки более масштабные мероприятия были перенесены на завтра.
- Моя дочь во дворце?
- Уже два часа как, Ваша Светлость.
- Пока переговорит со всеми, наступит ночь. Чувствую, до меня нескоро дойдет, - усмехнулся король. – Помнишь, как давно мы с ней виделись?
- Если моя память мне не изменяет… - Генри поднял глаза к потолку и почесал затылок, - месяца три назад.
- Два месяца и пятнадцать дней назад была наша последняя встреча. Я часто навещал ее в школе, а вот мать… Гм… Как дела у Евы с науками?
- Ваша дочь просто умница, - Генри расплылся в улыбке. – Ее стремления к знаниям воодушевляют.
После одобрительного кивка светлое выражение лица Его Величества вдруг сделалось хмурым, по лицу проскользнула тень волнения и даже страха:
- Пошли гонца за Марией.
Генри удивленно посмотрел на него:
- Ваша Светлость, после прошедших дождей быстро добраться до ее обители не получится. Ее хижина не просто далеко, она на границе с другими владениями, в самой чаще леса!
- Это срочно, - немного строже повторил Его Величество.
- Будет исполнено, - дворецкий поклонился и вышел, а король, сев на трон, наклонил голову и прошептал:
- Чуть – чуть осталось…
***
- Позволь, сестра, я отведу тебя к матушке, покажу наш особняк. Лучшие зодчие королевства соорудили надстройку рядом с домом, теперь там веранда. Я иногда обедаю там с матушкой, но чаще всего король приглашает меня на трапезу к себе.
- Ты идешь один? – сказала Алтея. Они с братом прогуливались вдоль берега прекрасного озера с такой прозрачной водой, что, наклонившись через перила ограждения, не надо даже было присматриваться, чтобы разглядеть на дне все камешки.
Прежде чем ответить, Юлиан остановился и посмотрел прямо в глаза девушке:
- Матушке не положено присутствовать на собраниях семьи, ее место занимает первая королева – мать прямого наследника.
Алтея молчала. Она видела, что брат хочет сказать что – то еще, что – то такое, что его несоизмеримо долго волнует и тревожит. Она вообще заметила, как резки и рассеяны его движения, как фальшиво он улыбается. Девушка все прекрасно понимала, а потому продолжала слушать его, чувствуя в горле ком. Впрочем, для нее было важно сохранять спокойное выражение не только лица, но и всего тела.
Они снова возобновили прогулку, и принц продолжил:
- Как – то раз отец позвал меня к себе и сказал: «Юлиан, ты самый младший из моих сыновей, стало быть, по закону престолонаследия ты должен занять трон после Ореста, но сегодня утром твой лечащий врач сказал…» Знаешь, сестра, как сейчас помню эту заминку Его Величества. Мне тогда едва исполнилось четырнадцать, и единственное, о чем я мечтал – это твое скорейшее возвращение, чтобы мы, как в далеком детстве, собрались все вместе: ты, я, Ева, Влас и Орест. Братья и сестры вместе, наши родители рядом – предел мечтаний, детские грезы. Я хотел, чтобы мы никогда не расставались. О троне мне и думать не приходилось, все это казалось таким тягостным, таким неправильным… И Его Величество сказал мне: «Сын, мне очень жаль сообщать тебе об этом. Твой лекарь сказал, что болезнь сердца неизлечима». Он говорил мне это, и по его щеке скатилась слеза. Я знаю, главное от меня утаивали. Мне осталось жить год, полтора – не больше, Алтея. Но знаешь… мне совсем не страшно. Совсем нет. К сожалению, я так и не успел привыкнуть к этой жизни. Все свои пятнадцать лет я только и делал, что болел, - он усмехнулся. – Когда я рассказал об этом матери, она пришла в ужас, у нее началась настоящая истерика. Мне было так стыдно за то, что я подвел ее, за то, что она никогда не станет матерью наследного принца, и всегда будет жить по строгим правилам дворца, не имея возможности сидеть за одним столом с первой королевой. Увидев ужас в ее глазах, я дал себе обещание, что ни за что не умру так быстро, я не сдамся, я не сдамся этому сердцу, - Юлиан ударил себя по груди и громко втянул воздух. – Но я снова не сдержал свое обещание! – из его глаз хлынули слезы, и Алтея отвернулась, не в силах больше смотреть на него, чувствуя, что и ее собственное сердце вот – вот готово разорваться на куски. – Мне становилось хуже с каждым днем, с каждой минутой. Я протягивал руки и видел, как сквозь пальцы утекает время, мое драгоценное, бесценное время. Моя жизнь оказалась так коротка и так ничтожна по сравнению с бесконечной, холодной и злой вечностью! И мне совсем нечего противопоставить этой вечности…