Или всё же я себя успокаиваю. Возможно, я не увидел какие-то ходы, чтобы этой ситуации не произошло и войны не было. Может быть, не нужно было допускать возвышения Франции или, по крайней мере, убил бы я Наполеона и тем самым решил бы многие вопросы. Вот только я уверен, что на место Наполеона пришёл бы кто-нибудь другой, тот же Моро или Бернадот. Если Франция на подъёме и нуждается в крепкой руке правителя, то персонаж найдется. Вот, к примеру, разве смерть Гитлера, допустим в 1943 году решила бы проблему и немцы ушли бы из Советского Союза? Нет, конечно. Просто был бы Геринг, или Гимлер, но кто-то взял бы власть в свои руки и продолжал бы войну и геноцид.
И тогда нужно подумать, что именно мы можем противопоставить. Наша армия сейчас состоит из чуть более четырех сотен тысяч солдат и офицеров. Немало в цифре, недостаточно относительно территории. Эти войска пока что «размазаны» на большой территории. Да, уже подписан указ о наборе ста тысяч рекрутов, у нас есть резерв в виде посаженных на землю бывших солдат. И вот этого, как я рассчитываю нам должно хватать, в чем поможет новое оружие.
И в этом отношении не так все радужно, но и есть поводы для гордости. Чтобы гордиться достаточно понимать, что наше Отечество первым стало производить казназарядное оружие, немного, но есть даже и оружие под унитарный патрон.
Вместе с тем, в лучшем случае, можно вооружить казназарядными ружьями, известными в иной реальности, как винтовки Хола, а в этом времени «Нижегородкой» до четырех дивизий. Винтовками на унитарном патроне могу оснастить, и уже начал это делать, до двух полков. И тут дело даже не в винтовках, а в изготовлении патронов к ним. Пока что получилось накопить запас, но производственные мощности патронного производства медленно, и все же, прирастают.
— Как вы думаете, Михаил Михайлович, отчего турки всё никак не начнут? — меняя тему разговора, спрашивал Аракчеев.
— Ау них началась игра. Турки ждут, когда начнёт Наполеон, он же ждёт, когда начнут турки. Причём, ни те, ни другие к войне, по сути-то, и не готовы, — выразил я своё мнение.
На самом деле, в Турции сейчас происходят очень интересные события. У них ни с того, ни с сего взрываются склады с порохом, воспламеняются магазины с продовольствием. В современных условиях расхлябанности караульной службы, особенно в Османской империи, произвести ряд диверсий не составило никакого труда. Мои ребята готовились к наиболее серьезному сопротивлению и организации охраны. Вместе с тем, сейчас придётся большинство групп из Болгарии и Валахии уже уводить. Турки столь озлоблены, что могут простого болгарина пристрелить на месте, не спрашивая даже, как того зовут.
Так что действия диверсантов имеют ещё такой положительный эффект, когда складываются основы для поднятия балканских народов на войну против Османской империи. Плохо то, что диверсантам приходится отрабатывать без какой-либо поддержки местного населения. Просто, если те же самые сербы или болгары узнают, из-за кого именно расстреливают их соплеменников турки, вряд ли они обрадуются подобным русским «подаркам».
— И всё же я считаю, что Турция уже со дня на день начнёт военные действия, — сказал Аракчеев, а я с ним был полностью согласен.
— Нам есть с чем встречать турку, — сказал я, будучи уверенным в том, что первый этап русско-турецкой войны нами проигран не будет.
— Впервые нам придётся в обоих войнах сражаться от обороны. Государство этого может и не потерпеть. Ему нужны будут Победы, — резонно заметил Аракчеев. — Но разоренному помещику мы не докажем свою правоту.
Я лишь пожал плечами. Прекрасно понимаю, как будет негодовать Павел Петрович, когда мы будем не только отступать от французов, но ещё и не начнём наступление на турок. Уж кого-кого привыкли русские бить, так это турку.
А здесь лишь война со стороны России от обороны. Однако, важнее всего нам просто не проиграть на первом этапе войны. И войну с Турцией нужно будет всячески затягивать, чтобы не получилось так, что мы с ними заключим договор, чего-то, пусть и незначительного, но лишимся, а когда разобьём Наполеона, начинать самим войну будет уже считаться агрессией. Так будет нанесен удар по политическому имиджу России, якобы она не соблюдает никакие договорённости.
— У нас экономика сильнее, у нас налажено производство новейшего оружия, нам выгодно воевать в долгую, а вот нашим противникам так поступать абсолютно нельзя, — я улыбнулся и дважды дернул за веревочку. — Мы уже давно собирались перекусить. Так, может быть, сделаем это?