Свадьба… Механическая рука, нежно обхватывающая плоть и кровь. Тогда даже не верилось, что этот ангел теперь принадлежит ему. Ни разу Энакин не испытывал подобного счастья… Ни разу.
Короткие, однако, полные любви слова «я беременна».
Сколько же всего обещала жизнь, не пойди все наперекосяк… Долгие дни, полные счастья, двое малышей. Тогда казалось, что солнце будет светить всегда, но на деле это оказалось ложью.
Прикрыв глаза, Энакин растворился в ярком ощущении, пробираясь сквозь мглу, пытаясь найти единственный осколок сознания Падме, который помнил… Но его не было. Была лишь та изуродованная копия, созданная Палпатином, но даже она ушла куда-то далеко, будто пытаясь скрыться от чувств и слов.
«Я знаю, тебе будет легче, если я исчезну, не вернусь с Ашлы. Прости, ангел… Я подвел тебя. Предал, обменяв на Восстание» …
Горькая, будто тонна дегтя, искра раскаяния. Она не портила то сладкое ощущение, что перетекало в тело жены, вовсе нет… Оно лишь дополняло его, создавая идеальную картину.
«Я ошибся. И я заплачу за это».
Не счесть было ошибок, которое он совершил. Казалось, что вся жизнь – одна сплошная, большая ошибка… Предательство джедаев до сих пор отдавалось в будущем долгим эхом. Он сам расчистил путь к славе такому монстру, как Палпатин… Но это еще можно было исправить, пусть и своей кровью.
«Лишь одно в моей жизни не было ошибкой. Я никогда не ошибался, полюбив тебя».
В последний раз кидая взгляд на знакомые черты лица, легким жестом он очертил линию щеки, а затем резко, будто заставляя себя уйти, поднялся на ноги.
«Прощай».
Недосказанные слова замерли на языке, стремясь вырваться наружу, однако… Они были не нужны. Он уже сказал все, что мог, своими чувствами.
Длинные, полные слепящего света коридоры сменились доками. Молча, ничего никому не говоря, Энакин сел за штурвал маленького истребителя. Диспетчер даже не спросил, куда собирается адмирал, а лишь покорно открыл ему проход в космос.
Маленький кораблик быстро, всего за несколько секунд растворился в бархатной дали, усеянной огоньками звезд… Теперь уже никому не под силу остановить адмирала, решившего в одиночку искупать грехи прошлого.
«Я не могу исправлять свои ошибки за счет чужих жизней. Это только моя битва… И ничья больше».
========== Глава 31 ==========
VNV Nation – Illusion
Position Music – Abandoned Freedom
Audiomachine – The Price of Liberty
_________________
Когда ты уходишь туда, откуда не будет возврата – не оглядывайся. С прошлым, которого не вернуть, нужно расставаться именно так, иначе соблазн вернуться назад слишком, даже чересчур велик. Глупой надежде, которая до последнего пытается возжечь в нас огонь, всегда будет казаться, что еще не все потеряно… Даже увидев мечту мертвой, разбитой вдребезги, человек все равно будет надеяться на ее возвращение.
Не кидая прощального взгляда на борт «Дома-1», светящегося миллионами крошечных, будто искорки, огней, Энакин все равно видел его. Сила всегда пребывала с ним… И отрешиться от нее было невозможно. Он просто не мог не оглядываться на прошлое, которое безвозвратно исчезало за спиной. Великая исправно поставляла в разум картинки, сотканные из ощущений. Избавиться от них было невозможно… Будто яд, они впивались под кожу, вместе с кровью вливаясь в сердце.
«Я обещаю… Ты будешь счастлива».
Совсем скоро Падме избавится от всех своих кошмаров. Совсем скоро в галактику вернется Республика, а Палпатин падет, умирая вместе со своим учеником. Все ошибки нельзя было уничтожить… За них можно было лишь заплатить своеобразную цену, которой являлась собственная жизнь.
Совсем скоро в последней, смертельной битве схлестнутся два клинка, которые еще несколько недель назад были вынужденными союзниками. Алый найдет на алый… Хорошо, что он уничтожил свой первый меч после Мустафара. Тот, кто всегда был с ним, а затем уничтожил огромное количество своих же друзей не станет сопровождать Скайуокера в последний путь.
Холодный, равнодушный свет звезд слился в полосы, чтобы через долю секунды исчезнуть, оставляя за собой непроглядную черноту. Это была картина его жизни – тогда, в кабинете Палпатина, после смерти Винду в нем точно так же исчезла последняя искорка Света, превращаясь в густую Тьму. Но будет ли за ней возвращение к истоку? Сможет ли Энакин, увидев перед собой врага, не возвращаться к ситхскому прошлому, наполненному ненавистью?
Тьма не сможет победить саму себя. Она может лишь раствориться в ней… Смешаешь черный с черным – не получишь никакого эффекта.
Сердце запнулось.
Энакин Скайуокер еще не был Светом, и вряд ли когда-нибудь станет им вновь. Но сможет ли серый пользователь Силы уничтожить одного из сильнейших форсъюзеров галактики?
Ответ на этот вопрос могло дать лишь время.
Все внутри замирало, заполненное странным, сладким ощущением. Любовь струилась по жилам, заставляя отойти еще на несколько шагов назад от пропасти… Та окончательно исчезала во мгле. Вопреки ожиданиям, «Дом-1» не был очередной изощренной тюрьмой, которую ей подготовил Вейдер. Его она не видела с тех самых пор, как ударила той ночью – ситх исчез, растворяясь в ночи, однако, по-прежнему находился слишком близко, заставляя дрожать каждую клеточку тела. Иногда, когда Падме чувствовала, что он находится совсем близко, ее просто колотило, до дрожи в зубах, до истерики… А друзья только подливали масла в огонь. Впрочем, если сначала любое напоминание о «муже» вызывало болезненный, сковывающий ужас, затем выливающийся в панику, то теперь… Теперь Падме просто пыталась объяснить свою точку зрения, однако, никто ее даже не слушал, убеждая в обратном.
Казалось, она единственный человек на борту, который понимает, что к чему… Но по прошествии несколько дней даже стремление доказать всем свою правоту сошло на нет. От физической боли, которую Амидала испытывала в казематах Сидиуса, не осталось и следа… А вот душевная по-прежнему выворачивала все внутренности, изо дня в день она разрывая душу и сердце на маленькие кусочки. Казалось, что Падме потеряла что-то важное, частичку самой себя, которую невозможно было заменить. Она тянулась к свету звезд, будто надеясь, что они раскроют ей тайны, которое таило сердце, но они лишь холодно и величественно сверкали, заполняя своим светом спальню.
Наплевав на все воспитание и кусая ногти, Падме пришла к одному простому выводу. В казематах Сидиуса с ней что-то произошло. Какая-то часть души была безвозвратно утеряна, и теперь, не находя ее, все существо молило вернуть утерянное. О том, что именно это было, Амидала старалась даже не думать, догадываясь, что ответ ей не понравится.
Сворачиваясь в комочек, она легла на кровать, вновь разглядывая огни за иллюминатором. Волнами, которые скоро обещали прилив, на нее накидывалась сонливость… Она поглощала, заставляя глаза слипаться, но Амидала держалась из последних сил, краем сознания вновь чувствуя присутствие Вейдера. Он был совсем близко… И от этого ощущения с ней происходило что-то странное. Тело дрожало, разум охватывал панический страх. На глаза сами собой наворачивались слезы, но странным, сошедшим с ума краешком души ей хотелось, чтобы он оказался ближе, вошел в эту комнату…
Накрываясь с головой покрывалом, Падме закрыла глаза, пытаясь понять, разобраться в том, что испытывала.
Еще несколько дней назад ей казалось, что камера выжгла все эмоции, все чувства к тому монстру, которым являлся ее муж. Разум осознал всю степень глупости этого губительного пристрастия. Он предал ее. Использовал… Однако, что-то внутри все равно не хотело уходить от прошлого. Картинки, что она видела в камере, с каждым днем все больше выцветали под воздействием боли, растущей внутри. Лишь одна оставалась четкой, как никогда, каждый день приходя во сне.
Смерть, наполняющая Храм. Детские крики… Убийство, которое совершал Вейдер таким знакомым голубым лезвием.