Как ни странно, метод оказался действенным. Уже через несколько секунд дочь перестала кричать, с любопытством разглядывая папу. Стоило ей успокоиться, как Сила, да и зрение, услужливо подсказали, что именно Лея сейчас лежит на его руках.
Картинки с обучением Люка отошли на задний план, стоило взглянуть в эти знакомые, теплые карие глаза.
Не пытаясь бороться с нежным чувством, разворачивавшим крылья в груди, он мысленно пообещал себе, что обучит не только сына, но и дочь, если она конечно пожелает. Отказать маленькой принцессе просто не представлялось возможным.
«Кажется, у нашей дочери будет все, что она захочет», - с усмешкой подумал Энакин, представив, как великий и ужасный ситх окажется на побегушках у маленькой девочки.
Впрочем, он был не против.
Одним касанием Силы он погрузил девочку в сон, параллельно делая несколько шагов к кровати.
- Учитесь, сенатор, - он с хитрым выражением лица подошел к Падме, забирая у нее Люка.
Через несколько секунд малыш уже лежал рядом с сестрой, мирно, без всяких крикливых бунтов погружаясь в царство снов.
- В отличии от некоторых, я Силой не обладаю, - легонько толкнула его под ребро жена.
Энакин ухмыльнулся.
- А может быть, это вовсе не Сила, а золотые руки.
Закатывая глаза, Падме потянула его в сторону из детской, по-видимому, боясь разбудить малышей.
Как же хотелось сейчас забраться в кровать, с головой накрыться одеялом, и не просыпаться до завтрашнего утра… Однако, дела и встреча с друзьями ждать не будут.
Прижимаясь к Энакину, впитывая спокойствие, волной исходящее от него, она прикрыла глаза, борясь с внезапно накатившей дремотой.
- Иди поспи, - предложил муж, заметив ее состояние.
Однако, Падме лишь упрямо покачала головой, мучительным усилием заставляя открыться уже слипающиеся глаза.
- Нет… Мне нужно встретиться с сенаторами пока дети спят, - пробормотала она, по-прежнему не отрываясь от Эни.
Тот лишь устало покачал головой, не одобряя поступок жены. Если она будет продолжать действовать в том же духе, то просто истощит все свои резервы. За одну бессонную ночь она уже стала напоминать привидение, а уж о том, что будет дальше, думать вообще не хотелось.
Однако, он мог помочь. Энакин на миг прикрыл глаза, обещая себе, что по мере возможности будет сам успокаивать детей, понимая, что ему это удается куда проще и быстрее, чем жене.
- Я посижу с ними, - добровольно вызвался он, заставляя Падме улыбнуться. – Если не секрет, кто будет на встрече?
- Органа, Мотма, Иблис и другие, - усталым голосом ответила она, заставляя Энакина несколько отстраниться, погружаясь в свои мысли.
Стоило ли проследить за ней? Амидала однозначно входила в круг доверенных лиц сенаторов, подозревавшихся в измене Империи. Возможно, при ней они скажут что-либо компрометирующее…
Попробовать однозначно стоило. Когда она вышла в соседнюю комнату, чтобы переодеться и сделать легкий макияж, призванный скрыть круги под глазами, он аккуратно подложил в складку платья, которое обычно надевала жена на подобные мероприятия, миниатюрный, размером с ноготь, диктофон.
Входя в кабинет Органы, Падме ничуть не волновалась о детях, зная, что с Энакином они в полной безопасности.
- Бейл, - вежливо кивнула она, проходя мимо алдераанца.
Тот ответил ей тем же, приглашая к круглому столу, над которым маячила голограмма очередного законопроекта.
- Вы немного опоздали, - признался он. – Мы ждали только Вас.
Извинившись, и обменявшись вежливыми приветствиями с остальными, она заняла свое место в кругу сенаторов.
- Друзья, - тихо, но твердо проговорила Мон Мотма. – Вот уже больше недели назад Республика была расформирована, превращаясь в Империю. К делегации двух тысяч никто не прислушивается. Вся власть передана в руки Императора, бывшего канцлера Палпатина, - она сделала паузу, будто подчеркивая ужасное состояние дел, и параллельно выводя еще одну голограмму на всеобщее обозрение с личного датапада. – Очередные нововведения грозят обернуться полной диктатурой.
Тихий шум, будто шелест ветра, пронесся по пространству. На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина, но Фанг Зара первым подал голос, заставляя всех невольно прислушаться к его словам.
- С каждым новым указом Палпатин присваивает себе все больше власти, мотивируя это очередными опасностями и прочими военными действиями. Мы должны действовать, иначе…
Он не стал заканчивать фразу, зная, все и так прекрасно понимают, к чему идут дела.
Органа нахмурился.
- А что мы можем предъявить? Ничего, кроме бестолкового перекидывая прошений и прочих бумажек, - на мгновение он отвел глаза, будто признавая свое поражение. - Это бесполезно.
Падме шагнула вперед, обращая внимание на себя.
Как не хотелось бы признавать это, их перекидывания бумажек из одной инстанции в другую были абсолютно бесполезны - наоборот, они выдавали всех несогласных с потрохами прямо в руки Императора.
- Я бы даже сказала, что это опасно, - медленно проговорила Падме, изучая реакцию на свои слова среди окружающих. – Как я уже говорила, в период становления Империи Палпатин будет тщательно выискивать всех несогласных, уничтожая их. Своими бесконечными петициями мы сами ставим себя под удар.
Мон вежливо кивнула в ее сторону, давая понять, что приняла эту точку зрения к сведению.
- Падме, Вы в чем-то правы. Однако, к нашему глубочайшему сожалению, мы не можем сейчас ничего противопоставить Палпатину кроме наших «бумажек», - она покосилась на Органу, заставляя того почувствовать себя не на своем месте. – А ждать слишком долго – все равно что хоронить нашу свободу!
«Да, хорошая речь», - согласилась Падме, признавая, что Мон очень аккуратно отодвинула их с Бейлом советы в сторону, все равно добиваясь признания своей точки зрения.
- Нужно действовать. Чем раньше мы начнем, тем лучше, - поддержал ее Зара, недвусмысленно указывая на голограмму. – С каждым подобным указом мы становимся все слабее, а Палпатин набирает силу.
Органа хмуро покачал головой.
- Падме права. Для начала нам необходимо переждать опасное время, тем более, что у Палпатина есть ручной ситх, готовый растерзать нас по первому же приказу сверху.
Амидала отвела взгляд, пытаясь скрыть свою истинную реакцию на слова Бейла.
«Ручной ситх» …
Вот как здесь отзываются о Энакине. Безумно не хотелось верить, что они правы, что Эни и вправду уничтожит всех несогласных при первом же приказе Палпатина, однако, в чем-то сенаторы были правы.
Там, в клинике, муж убеждал ее, что Империя – великое благо для галактики, что Республика изжила свое, и место ей на свалке истории. Если ситх прикажет ему уничтожить тех, кого считает опасными, Эни скорее всего просто сделает это, причем беспрекословно.
- Они с Палпатином уничтожили джедаев за одну ночь, - вырвал ее из раздумий голос Иблиса. – А мы даже Силой, чтобы защитить себя, не обладаем.
Мотма заколебалась.
С одной стороны, Зара был прав. С каждым новым указом Палпатина у них оставалось все меньше шансов, чтобы вернуть хотя бы малую толику той Республики, что они знали и любили, а ненавистная Империя укреплялась все больше.
Однако, Органа и Иблис тоже говорили правду. Храма джедаев больше не было, как и их самих. Если Палпатин сумел за одну ночь вырезать орден, участники которого были разбросаны по всей галактике, то их он убьет одним росчерком пера.
Причем даже не обязательно, что он поручит это дело своей игрушке. Теперь в его руках сосредоточена почти вся власть… Достаточно будет лишь объявить их заговорщиками, что в принципе, являлось правдой.
- Ну, убить всех джедаев до одного они не могли, - возразил алдераанец. – Кто-то обязательно должен был выжить.
Падме замерла. Это была не просто фраза, брошенная наугад. То был тонкий намек… Возможно, Бейл сумел спасти кого-то из джедаев, и теперь покрывал их на своей родной планете.