- Чудно, - хмурился Илюшин.
Жуков с интересом и достоинством поглядывал кругом, с гордостью замечал, что именно на нем прежде всего останавливаются взгляды встречных.
Еще бы, советский военный моряк!
Жуков заметил, что шедший рядом Фролов раза два одобрительно и чуть ли не завистливо окинул взглядом его форму первого срока.
И точно - неотступное чувство вдруг охватило Фролова, чувство не зависти, а скорее обиды на себя самого. Вот он, Димка Фролов, боевой балтийский моряк, североморец-катерник, разведчик морской пехоты, идет не в овеянной легендами форме военных моряков, а в штатском, да еще в костюме иностранной продукции, в этом «дерьме в целлофане», как обидно метко выразился мичман Агеев.
То ли дело пройтись по городу этой страны, которую помог освободить от фашистов, в сопках которой геройствовал в военные годы, одетым в матросскую или старшинскую форму, скромную и одновременно мужественно-нарядную!
Да, напрасно ушел он на гражданские корабли с любимого военного флота. Сейчас уже мог бы быть курсантом, учиться на офицера, как многие матросы - друзья фронтовых дней…
Он задумался так глубоко, что не заметил, как сзади остались извилистые переулки. Со стен смотрели смеющиеся лица красавиц, свирепые глаза красавцев с револьверами в руках - кинематографическая голливудская жизнь…
Под полосатой парусиной навесов, слегка колеблемой ветерком, стучали пивные кружки, манили отдохнуть глубокие кресла у столиков.
- По кружечке выпьем? - предложил спутникам Фролов.
- Посмотрим, какое оно, норвежское, - откликнулся Илюшин.
- Хэлло, рашен! - раздался сзади них негромкий возглас.
К ним подходил высокий худой негр. Штатский костюм из бумажного лоснящегося материала мешковато висел на его длинноногой фигуре. Соломенная шляпа была сдвинута на затылок, открывая шоколадно-коричневое лицо. Широкие челюсти раздвинулись в радостной улыбке, обнажив два ряда ровных больших зубов,
- Хэлло! - повторил негр. Протягивая руку, пальцем другой руки указывал на себя. - Симэн! Америкэн шип! Лонг лив совьет Рашен, Москва![3]
Столько молодой радости, искреннего чувства было в этом приветствии, что советские моряки сразу заулыбались. Негр жал руки по очереди всем троим.
Они рассматривали друг друга с живым интересом и с некоторой неловкостью, которую испытывают люди, симпатизирующие один другому, но не владеющие общим языком.
- Вот и порядок! - сказал никогда не терявшийся Фролов. - С ним вместе пивка и выпьем!
- Фрейндшип! Бир![4] - указал он на вход под навес негру.
Негр явно смутился. Потряс головой. Пошел по улице, маня за собой русских моряков.
- Да нет, сюда вот в бар зайдем, понятно? - Фролов сложил руку горстью и поднес ко рту. - В бар. Бир. Дринк. Вот какой непонятливый! Пойдем!
Он взял за руку упиравшегося американца, повел под навес.
За столиком слышался невнятный картавый говор. Сидели люди в пестрых спортивных костюмах, через плечи - ремешки фотоаппаратов. Томные дамы в очень коротких платьях с сигаретами в зубах. Обветренные широкоплечие парни, бритые и бородатые, с татуировкой под распахнутыми комбинезонами. Дальше - отдельно - такие же смуглые, краснолицые, но в крахмальных воротничках, в светлых чесучовых костюмах.
Фролов подошел к столику с незанятыми плетеными креслами вокруг. Позвенел кронами в кармане - зарплатой, полученной на корабле. Показал на одно из кресел американцу:
- Присаживайся, мистер, выпьем за дружбу народов.
Но негр не садился. Нерешительно стоял у столика. Разговор кругом умолкал. Почти силой Фролов усадил негра в кресло, сам сел рядом.
- Четыре кружечки пивка! - помахал рукой остановившейся невдалеке девушке в крахмальном переднике, с худощавым голубоглазым лицом.
Особа в короткой юбке, с ярко-лиловыми губами встала порывисто из-за соседнего столика, пошла к выходу из бара. Юноша с фотоаппаратом кинулся вслед за ней. У негра был очень несчастный, испуганный вид.
- Неужели из-за нас переполох? - сказал Жуков.
- Нет, тут другое… - Фролов смотрел на вышедшего из-за буфетной стойки, приближавшегося к ним бармена.
- Нот биэ фоо блек, - медленно сказал бармен. - Рашен - иес! - Он ухмыльнулся Фролову. - Нигер - нот![5] - выразительно указал негру на выход.
Негр сидел словно окаменев. Его плоские щеки посерели.
- Ах расисты чертовы! - воскликнул Фролов. Только сейчас заметил, что все кругом смотрят на них. Он был очень взволнован, побагровел до самых белков. - Это мы, похоже, в американскую компанию попали. Ничего, покажем им, как советский человек смотрит на это дело.