Удивительно, что она сдерживалась и ничего не вытворяла в адрес Демельзы, которая начала со мной общаться не менее тесно, чем та же Лаванда. Правда, определенные границы Робинс таки соблюдала, в отличии от той же Браун. Однако, даже это не мешало Гермионе провожать первокурсницу откровенно злыми взглядами.
Увы, но существовало сразу несколько причин держать её рядом.
Во-первых, репутация. То, как дети ставят себя в Хогвартсе, какой авторитет зарабатывают в этих стенах, обрастая связями и знакомствами, потом остается с ними на всю жизнь. А здесь — не социальная школа, где учатся слабосилки да бедняки. Из стен замка выходит верхушка среднего класса и правящая часть общества — потомственные и чистокровные волшебники, являющиеся фактическими хозяевами Британии, служащие Министерства, владельцы производств, ученые и финансисты.
С учетом этого фактора, просто так, беспричинно, отваживать Гермиону — продемонстрировать собственную ненадежность и непоследовательность. И тот факт, что она уже совершила ряд поступков, которые её не красят, ещё не дает возможности для прекращения отношений с ней без потерь с моей стороны. Происходило это всё в узком кругу и связано с вопросами, которые не стоит озвучивать для широкой общественности. Да и слишком хорошая осведомленность девочки может сыграть со мной злую шутку. Например, она может просто в качестве мести начать откровенно «сливать» информацию. А это уже опасно.
Во-вторых, кадры. Мне попросту не с кем больше работать. Как показала практика, в большинстве случаев, среди чистокровных уже существуют плотные постоянные связи, сформированные множеством поколений. Влезть в эту паутину интересов — крайне сложно и опасно. Пытаться же создать собственный «лагерь» среди детей чистокровных — пустая трата времени. Семейные интересы тут ставят выше личного мнения, а извечное правило республиканских корпораций «дело бизнеса есть бизнес, ничего личного» здесь возведено в Абсолют.
Оставался единственный вариант получения кадров — работа на перспективу. В этом плане те же Дин и Симус, подходят практически идеально, поскольку ещё в первые месяцы тесного общения признали меня лидером и следуют задаваемому курсу. Демельза, к слову, тоже следует этой же «политике партии». Во всяком случае, она недвусмысленно демонстрирует своё отношение что лично ко мне, что к моим друзьям и не спешит вести себя в том же русле, что Грейнджер. Правда, периодически приходится всю эту компанию «подбадривать», дабы не расслаблялись, но тут я делаю скидку на их возраст и окружающий нас социум.
С Гермионой же в этом плане сложнее.
Будучи старше на год, она искренне верит, что может всеми нами, включая меня самого, командовать. На это накладываются её воспитание, довольно состоятельная семья, сформировавшая привычку получать желаемое практически сразу и без особых затрат сил, а так же первоначально более высокий за счет разницы в возрасте потенциал, коим обладала Грейнджер относительно остальных учеников в потоке. Последний, между прочим, сформировал в ней некоторую самоуверенность.
Вишенкой на торте всех этих факторов стал пол Гермионы. С девушками, в любом их возрасте, всегда сложнее, чем с мужчинами. Совершенно иной взгляд на мир и своё место в нём, восприятие собственного положения в обществе и коллективе, чувство дозволенности некоторых вещей и поступков, другая логика и отличные от понятных мужчинам мотивы поступков, вносят свои нюансы и существенно осложняют понимание любой женщины. А в случае с Грейнджер всё щедро сдобрено магией и проистекающими из неё факторами, вроде чувства собственной исключительности.
Вмешательство Вишейта в разум Гермионы, если я правильно понял сформированную им структуру, не поменяло личность школьницы, а лишь обострило все её черты. Причем, как положительные, так и отрицательные. Оно же снесло любые моральные и социальные ограничения, внутренние запреты и табу, что имелись в её разуме. Из-за этого характер Грейнджер стал ещё тяжелее, а предсказать что именно она может сделать в следующий момент практически невозможно.
Если бы не риск потери лица среди учеников и жесточайший кадровый голод, помноженные на моё нежелание создавать своими руками себе ещё одного врага, то отправилась бы Гермиона бороздить коридоры замка одна. В лучшем для неё случае. В худшем — ещё летом в её дом нанесла бы визит Джоанна, которая, после рассказа о Грейнджер, и вовсе предложила использовать девочку в качестве материала для артефактов. На тот момент я сомневался, полагая, что смогу тем или иным образом привязать Гермиону к себе — знаниями или идеями. Однако, чем дальше, тем больше в этом сомнений.