Будучи чистокровным волшебником, Блэк имел более чем достойное образование. Как и многие подобные ему маги, он ещё до Хогвартса, под присмотром нанятых педагогов и родственников, начал осваивать магию. В самой школе Сириус, в дополнение к основным предметам, смог самостоятельно изучить, а потом и сдать министерской экзаменационной комиссии ещё пять дисциплин. Менталистику и ряд других, требующих получения лицензий, Сириус предпочел не афишировать, держа в тайне от Хогвартских профессоров и большинства окружающих.
Собственно, благодаря этим знаниям, Блэк прекрасно понимал когда ему стирали память или что именно добавляли в еду. Данный факт изрядно раздражал Аластора, но сделать что-то калека не мог. Он понимал — если Сириус подохнет или сойдет с ума, доступа на Гриммо никто уже не получит.
Несмотря на годы в одиночной камере, счет которым Сириус уже давно потерял, его так и не удалось сломать. Всё та же прямая спина и гордо расправленные плечи. Тот же огонь ярости в голубых глазах. И готовность убивать, из-за которой Дамблдор не рисковал являться один, а в камеру заходил только когда на руках Сириуса оказывались браслеты-блокираторы. Знал старый ублюдок, что Блэк, будучи загнанным в угол, попытается утануть его за собой. Сам подохнет, но бородатую гниду в могилу утащит.
Пытать потомственного темного мага Дамблдор и его крысиная свора тоже не рисковали. Они прекрасно понимали чем это закончится. Боль и кровь — адская смесь, что может придать силы и позволит если не сбежать, то убить и куда более сильных волшебников, чем нынешний директор Хогвартса. Зато не забывали беседовать. Долго и вдумчиво, пытаясь убедить передать контроль над фамильным особняком Альбусу.
Вспомнив старого полукровку, Сириус оскалился. Злость, что всегда придавала мужчине сил, закипела в груди, от чего темнота вокруг него пришла в движение. Мгновение, и символы кельтских рун, усеивающие пол и стены камеры, засветились, поглощая магический всплеск. Темнота вновь стала безжизненной.
Всё это вызвало кривую усмешку на худом лице Сириуса. Несмотря ни на что, он стал сильнее. Тьма, царящая тут, превратилась в его союзника, помогая выжить и сохранить разум. Сила, данная всем Блэкам от рождения, поддерживала мужчину, даруя надежду если не на освобождение, то на месть.
— В сторону! — раздался в коридоре чей-то голос.
— У меня приказ! — раздался ответ со стороны конвойных.
— Ваш приказ более не действителен. Дело передано на доследование. Мы забираем заключенного.
— Нам нужно подтверждение…
Прислушиваясь к спору, Сириус фыркнул.
— Как интересно. Это ради кого такие дебаты?
— Не подчиняетесь прямым приказам министра?
— Мы… Что за чушь? — уверенности в голосе тюремщика стало заметно меньше.
— Тогда в сторону, или сами окажетесь в этой камере! Как соучастники преступления!
«Что-то затевается, — подумал Блэк, отходя в глубину камеры, — И, похоже, местная охрана этому не рада… Как интересно… Может быть, вновь попробовать? Тем более, что кто-то был так любезен, что почти год подчевал меня такими качественными зельями для восстановления организма…»
Между тем, раздающиеся в коридоре шаги приближались. Те, кто грозился отправить конвойных в камеру, явно чувствовали себя хозяевами положения, раз позволяли себе в Азкабане подобное поведение.
— Это здесь, — произнесли прибывшие волшебники, остановившись возле его камеры, — Сириус Орион Блэк! В связи с пересмотром вашего дела, мы отконвоируем вас в Лондон, в центральное отделение Аврората.
— Я… Понял, — удивленно произнёс мужчина, отойдя к дальней стене камеры.
Скрежет отодвигаемых засовов, после которого раздался лязг механизма дверного замка, стали ответом ему. Никто, что было удивительным, не потребовал стать лицом к стене. Ещё через секунду, створка двери открылась, ударив по привыкшим к темноте глазам Блэка светом факелов.
— Выйти из камеры! — раздался голос одного из волшебников.
«Браслеты-негаторы они, похоже, решили не использовать… — мысленно фыркнул маг, — Это такой способ меня подставить? Или кто-то действительно смог организовать пересмотр?»
Рассмотрев четверых мужчин в форме Аврората с нашивками отряда быстрого реагирования, Сириус покачал головой, но приказ выполнил. Стараясь идти ровно, что было сложно из-за режущего глаза света и поселившейся в его теле слабости, он направился к выходу.
Авроры, готовые к любым неожиданностям, напряженно смотрели на вышедшего из кромешной тьмы, пропитанной, несмотря на действие поглощающих рун, злостью, гневом и жаждой убивать, источаемых Блэком все десять с лишним лет. Холодные голубые глаза на худом лице со впалыми щеками, прошлись по каждому из оперативников, словно оценивая.