— Ищу тебя, — ответил он первое, что пришло в голову.
— Мы на «ты» не переходили. И как вы узнали, что я здесь?
— Почувствовал. А почему не на «ты»? Мне казалось, что наше давнее знакомство дает на то основание.
Лина ничего не ответила, только вдруг неожиданно схватила Алешку за руку и потащила его в кусты.
— Ух ты, какая страсть! — только и успел выдохнуть Алешка.
— Молчи, — прошипела Лина.
— Молчу, — кивнул он.
Едва они скрылись за кустами на противоположной стороне улицы, как к дому подъехала машина, черная престижная иномарка. Алешка такие машины называл трамваями, они ему казались такими же огромными. Из нее вышли трое мужчин в темных костюмах. Молча вошли в дом. Машина уехала.
— Вон тот седой старик — Татурин Сергей Ильич, — сказала Лина.
Алешка осмотрелся. Густой, довольно высокий кустарник целиком скрывал их от посторонних глаз.
— Ты здесь пряталась? — спросил Алешка, но потом осекся и переспросил: — Вы прятались?
Лина хихикнула и, открыто улыбнувшись, ответила:
— Да. И хотя на брудершафт мы с тобой не пили, разрешаю тебе говорить мне «ты».
— О-о-о! Премного вам благодарен! Только, если мне не изменяет память, после того как люди переходят на «ты», надо…
— Что? — удивленно спросила Лина.
— Поцеловаться, — быстро проговорил Алешка и, пока Лина не опомнилась, быстро поцеловал ее. Она, естественно, тут же оказала сопротивление и, как только смогла, высвободилась из его рук, влепив ему пощечину.
— Послушайте, девушка, у вас это входит в привычку. В следующий раз предупредите, я подставлю другую щеку. А то на этой скоро синяки начнут появляться.
Алешка потер щеку ладонью, поморщился от боли. Лина все это время смотрела на него серьезными и даже злыми глазами, потом твердо произнесла:
— Алеша, я не позволю тебе обходиться со мной так же, как ты обходишься с другими женщинами.
Он помолчал, потом взял ее за плечи и произнес, глядя ей в глаза:
— Я сам себе этого не позволю, потому что ты не такая, как другие.
Она спросила ворчливым тоном:
— Откуда ты знаешь?
— Я чувствую.
— Подумать только, какой чувствительный!
— Да, есть у меня такой талант. А еще я скромный, — ни капли не обидевшись, ответил Алешка.
К дому подъехало еще несколько машин, все дорогие, престижные, в основном иномарки. Некоторые с московскими номерами. Из них выходили мужчины и женщины, все в трауре. И все шли во двор дома Татуриных. Машины одна за другой уезжали за дом, там Алешка заметил асфальтированную площадку: вероятно, это была гостевая автостоянка.
— Давай уйдем отсюда, а то еще поймают, — сказала Лина.
— Ага, еще подумают, что мы за ними следим, — поддержал Алешка.
Они выбрались из кустов и, стараясь не привлекать внимания прохожих, пошли по улице к центру города.
— Лина, кто были эти люди? — спросил Алешка.
— Это, как принято говорить, представители крупного бизнеса. Приехали к старику засвидетельствовать свою скорбь. А сами наверняка уже его магазины делят. Стервятники. Сережка еще маленький, Сергей Ильич уже не молод, Людмила к бизнесу не приспособлена. Трон остался пуст.
— Слушай, а может, Илью кто-то из них, из этих?.. — вдруг осенило Алешку.
— Не знаю, пока не знаю. Но подозреваю. — Лина осеклась, потом добавила: — Чувствую, как ты говоришь. Не все здесь так просто. Уж очень начальство настаивало на закрытии дела. А самое главное, помнишь, на озере доктор наш, эксперт-криминалист Гриша, сказал — при тебе же это было, — что у Ксюши Татуриной сломана шея. Помнишь?
Алешка утвердительно кивнул, Лина продолжала:
— А сегодня они все мне в один голос твердят: «утонула», «несчастный случай». Ничего не понимаю.
— А чего тут непонятного? Или денег много дали, или кто-то хорошо попросил. А может, и то и другое для верности. Да ладно, Лина, не волнуйся. Разберемся как-нибудь. Я, понимаешь, чувствую… — Его прервал добродушный смех Лины, Алешка смутился.
— Не обижайся, — сказала она примирительно, взяла его за руку. — Я не хотела бы тебя обидеть, но твои предчувствия к протоколу не пришьешь.
— Я и не обижаюсь, — ответил Алешка, — только постараюсь доказательства найти. Да ты не смейся. Докажу. И подарю тебе. Тебя повысят, генералом станешь. Хочешь быть генералом?
— Нет, не хочу, — смеясь, ответила Лина.
— Почему? — с наивностью ребенка спросил Алешка.
— Хлопотно очень, да и погоны слишком тяжелые, — ответила Лина.
— Ну, тогда выходи за меня замуж, — осмелился Алешка, но тут же замолчал, зажмурив глаза и встав по стойке «смирно».