Лина заметила, что Алешка разглядывает ее. Она опять смутилась, но справилась, спокойно застегнула рубашку и сказала:
— Это крайне неприлично — так нахально разглядывать человека.
Алешка обнял ее, улыбнулся, поцеловал в висок и прошептал:
— Я не разглядывал, я любовался. Откуда у тебя такая изящная фигура?
Лина улыбнулась и ответила:
— Природа от рождения не дала мне способности передвигаться, но дала красивую линию тела; это, во-первых, а во-вторых, я большую часть жизни провела на ортопедическом щите и на вытяжках. Так что отчасти — от бога, отчасти — от врачей. Вот откуда!
Лина вырвалась из Алешкиных объятий и выбежала из спальни.
Через минуту они уже сидели на кухне, поглощая мамины припасы и запивая все это горячим чаем с вареньем. Они смотрели телевизор. Шла комедия «Иван Васильевич меняет профессию». Молодость не знает горя, тем более чужого. Все пережитое утром словно ушло, отодвинулось куда-то. Они были счастливы и от души смеялись.
Зазвонил телефон. Алешка поднял трубку:
— Алле!
— Алешка, привет, — услышал он голос Славки Королькова.
— Привет, рад тебя слышать! — Он действительно был рад услышать Славку.
— Ну а если рад, то жди в гости, сейчас подъедем.
Алешка не успел еще ничего ответить, как в трубке зазвучали короткие гудки. Он повернулся к Лине и сказал:
— Сейчас я познакомлю тебя с потрясающим человеком.
— И кто же этот потрясающий человек?
— Славка Корольков, мой одноклассник.
— Вячеслав Александрович?
— Да?! А ты откуда его знаешь?
— Мы же не в Москве живем, а у нас в городе он личность известная. Талантливый преподаватель, активный общественник. Он возглавляет городской общественный комитет по работе с трудными подростками. Ты знаешь, как он пришел работать в гимназию — самое престижное учебное заведение нашего города?
— Он говорил… что его туда сосватал Татурин.
— Нет, это не так. Не сосватал, а долго уговаривал как член родительского комитета и один из учредителей гимназии. Уговаривала его и директриса. А он поставил условие, что будет работать только вместе со своей женой Ларисой. Она у него филолог. И теперь в ее классе все поголовно пишут стихи, у них поэтический театр. Там полшколы физиков, полшколы лириков.
В ворота позвонили. Алешка с Линой вышли на крыльцо. Отворилась калитка, и во дворе появилось белокурое создание с огромными голубыми бантами на тонюсеньких косичках.
— Аеська, Анечка пьисья, встесяй. — Анечка бежала со всех ног. Алешка поймал ее и поднял высоко над головой.
— Ну, все, стрекоза, попалась!
Анечка прижалась к его щеке и зашептала в ухо, чтобы не услышали родители:
— Аеська, у тебя кофетьки есть?
Но как она ни старалась скрыть от родителей свою любовь к сладкому, родители ее услышали.
— Вот я тебе сейчас дам кофетьки, — строго сказал Славка, пожимая руку Алешке. — Замучила прямо: «Поедем к Аеське кусять кофетьки».
Алешка все еще держал Анечку на руках. Женщины, не дожидаясь представления друг другу, поздоровались, поздоровался с Линой и Славка.
— Алеш, мы там мяса привезли, может, быстренько шашлычишки соорудим?
— С удовольствием.
Работа закипела, в мангале запылали дрова, в изобилии запасенные заботливыми руками покойного Павла Николаевича. Появился столик с закусками, бутылка сухого вина из запасов Леонида Ивановича. Женщины быстро нашли общий язык и беседовали, раскладывая на столе бутерброды, салаты, чистя овощи и зелень. Мужчины возились с огнем. Анечка, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо обследовала двор: улучив момент, когда родители ослабили к ней внимание, забежала в дом. Но Славка опытным оком педагога все же заметил этот маневр.
— Где у тебя лежат конфеты? — спросил он у Алешки.
— В холодильнике.
— Ну ладно, минут пять у нас еще есть.
— В каком смысле?
— Она боится холодильника — закрылась там однажды, поэтому в него полезет в последнюю очередь.
— Слава, — подошла к мужу Лариса, — Лина сказала, что конфеты стоят на столе.
— Точно, на столе, — спохватился Алешка, — я забыл, что мы пили чай.
Они сорвались с места, мгновенно влетели в кухню, но было поздно: Анечка уже опустошила вазочку с конфетами, на столе валялись только пустые фантики. Озорная мордашка была измазана шоколадом, а сама виновница переполоха громко смеялась, сидя прямо на столе. Взрослым ничего не оставалось, как смириться с обстоятельствами. Лариса умыла Анечку, по ходу дела ласково журя ее.