Чем же все-таки руководствовалась названная Комиссия, когда так сурово отнеслась к известной антивоенной антифашистской песне? Уже свершившимся актом. Оказывается память об Ал. Соболеве, цитирую обоснование решения Комиссии: «достойно увековечена»... Что по мнению Комиссии означает «достойно»? Цитирую дальше: «...размещением в Центральном музее Великой отечественной войны 1941-1945 годов материалов о создателе песни». Понятию «размещение» здесь обязательно уточнение: с 1995 г., когда я передала в дар музею несколько документов о поэте Ал. Соболеве, по 2005 г. они ни разу не экспонировались: не совпадали с планами работы музея. Пребывают в его хранилищах тихо, неприметно, для людей неведомо, в духе такого знакомого, такого привычного замалчивания.
* * *
На одной лестничной площадке со мной живет старушка, вдова участника ВОВ. Обе мы занимаем однокомнатные квартиры. В один день обеим приносят пенсии. Квартира ее обставлена так же бедно, как и у меня, пожалуй, у нее шкафы покрасивее. Кухни у нее и у меня без гарнитуров, равно как и жилые комнаты. Одеты мы одинаково бедно. Жизнь ее, так же как и мою, никогда не разнообразят телефонные звонки из каких-либо организаций, учреждений. Обе мы «списаны» с корабля жизни и истории, назовите, как хотите. Она относится к такому положению с безропотной покорностью, ограничила свое тихое скольжение в могилу незатейливыми бытовыми заботами. Так, а не иначе, не интереснее ее заставляет и меня пребывать на этом свете оставшиеся месяцы (вряд ли годы!) черствое окружение, именуемое демократическим обществом в российском исполнении. Внешний рисунок нашей жизни - моей и старушки-соседки - подобен. Она и я, обе никому не нужны. Никому до нас нет дела. Уравнены. Это - отголосок знака равенства, поставленного между нашими мужьями еще коммунистами. Замечу, что муж соседки «бухенвальдских набатов» не сочинял, полмиллиона рублей заработанных денег казна у него не конфисковала. В отличие от обобранного Ал. Соболева.
Угнетает ли меня мое положение, заставляет ли суетиться, нервничать? Нет. Не зря прожила я 40 лет с человеком и талантливым и мудрым, который сам знал и меня научил видеть, познавать истинные ценности.
Отвергнутый коммунистической властью, оскорбленный, унижаемый, он, напомню, полушутливо, с иронией мудрого написал:
Все-таки я радуюсь итогу:
двигаюсь, страдаю и дышу.
Разве это мало? Слава Богу!..
Никто не знает, как безмерно я богата, как горда: ведь это мне и не раз были сказаны продиктованные заботой обо мне, если суждено будет остаться одной, слова как продолжение земной любви: «Я всегда буду с тобой моими стихами». Наша неубывающая духовная близость дает мне силы жить и действовать.
...двигаюсь, страдаю и дышу.
Разве это мало? Слава Богу!
И хочется улыбнуться. И легче на душе. Никто, ничто и никогда, кроме моей смерти, не может прервать наш вечный разговор.
...Разве это мало? Слава Богу!
Я становлюсь бодрее, спокойнее, когда вспоминаю смысл и тон поддерживающих меня слов.
...Разве это мало? Слава Богу!
* * *
Я писала эту книгу искренно, честно. С болью и горечью. С надеждой быть услышанной. Чистосердечные дары принято сопровождать цветами. Вот я и предлагаю для обозрения самосоставившийся букет «Ату его, жида, ату!..».
Смотрится?..