Ольга Терентьева
В осажденной крепости
В ОСАЖДЁННОЙ КРЕПОСТИ
Мой папа, горный инженер, получил новое назначение, и мы переехали в очередной раз. Нам предоставили жильё на окраине посёлка в каменном доме, расположенном отдельно от всех. Ниже тянулись наспех построенные бараки, где жили рабочие рудника, и наш дом выглядел как дворец рядом с лачугами. Он стоял на высоком фундаменте, был крыт железом, сверху торчала кирпичная труба.
Осенью я пошла в четвертый класс, и учительница отнеслась ко мне уважительно. Там, где надо поставить четвёрку, ставила пятёрку, и я быстро стала круглой отличницей. Я ловила на себе ревнивые взгляды прежних хорошистов, меня многие невзлюбили; опомнившись, я попыталась учиться хуже, но не тут-то было; мне по-прежнему ставили высокие оценки. Правда, вполне дружелюбно относился ко мне двоечник Гриша Зозуля, подсевший ко мне на парту. Но он-то и стал меня насыщенно стращать. Это был худой, вечно голодный мальчик. И все разговоры начинал с вопроса: "У тебя есть что-нибудь перекусить?"
От Гриши я узнала, что наш дом пользуется дурной славой. Его построил местный богатей Вачковский, в девяностых годах приватизировавший тут всё и всех. На суде его даже в принуждении к рабству обвиняли. Потом дом долгое время занимал прокурор города, посадивший зарвавшегося дельца, - дядька суровый и беспощадный. А уже в наши дни невесть откуда явились близнецы-братья, дети Вачковского. Они напали на прокурора, избили его - да так, что позже он скончался в краевой больнице. Разбираться приезжали следователи из Москвы. Братьев Вачковских арестовали и приговорили к длительному сроку.
- Они тут неподалеку отбывали, в колонии строгого режима, - подробно рассказывал Гриша. - Мой дядя с ними сидел. Так они его заставляли по ночам подкоп рыть.
- Зачем?
- Хотели сбежать.
- Сбежали? - замирая, спрашивала я.
- Да, ночью на день чекиста. Только мой дядя от них спрятался. Они ж его хотели за "кабанчика" при себе держать. Он справный, дядька-то, не старый, а поздней осенью в тайге не очень харчами разживешься, - повествовал Гриша. - А опосля их никто не видел. Говорили, что они утопли в болоте. Но я думаю, это туфта. Скорей уж, отощали, ослабли, и их росомахи в тайге загрызли. Такие случаи и раньше были.
Он многое чего поведал, и после его рассказов у меня осталось неприятное ощущение, что мы попали в край свирепых зверей, насильников и бандитов. Да и другие местные жители, взрослые, охотно делились похожими историями с нами, приезжими. По крайней мере, я заметила, что мама тоже себя чувствует не в своей тарелке, почти никуда не ходит, а на ночь запирается на все запоры.
А вот папа, как и раньше, был сильно занят на работе, а в свободное время пристрастился к охоте и рыбалке, сдружившись с дядей Васей, слесарем высшего разряда. Дядю Васю держали при руднике вовсе не для ремонта техники. Он обеспечивал хороший промысел видным людям, руководству.
В солнечный воскресный день к нам подъехал милицейском бобик. За рулём сидел начальник милиции, а рядом дядя Вася. Они зашли во двор, сели в летней беседке. Мама подала им квасу. Начальник милиции осушил кружку и большим платком вытер лоб. Когда все собрались, дядя Вася торжественно объявил:
- Уважаемые Лексей Петрович и Елена Павловна, хочу пригласить вас на юбилей. Сегодня в полночь юноше стукнет полтинник.
Это он так пошутил, назвав себя юношей. Юбилей дядя Вася затеял провести в тайге на берегу реки, в охотничьем домике. Он обещал угостить гостей пельменями из дикой кабанятины под напиток, настоянный на кедровых орехах.
Мама засомневалась: "На ночь глядя? А кто с детьми останется?" С детьми - это со мной и с моим братиком Жекой. Ну, я-то считала себя уже взрослой, нянька мне была не нужна. А Жеке недавно исполнилось пять. Между прочим, дядя Вася подарил ему чучело утки, и сказал, что ещё "и не то" подарит. Братик радовался каждому приезду охотника. А тот продолжал уговаривать маму, соблазнял всяко, даже пообещал песни и танцы у костра под аккордеон, на котором сам играл на гулянках. Папа не возражал. Правда, для приличия и видя, что мама против, поначалу отнекивался:
- Ну уж, прямо сейчас. У нас и подарка нету.
- Да какой там подарок, - махнул рукой именинник. - Разряд мне повысите и ладно.
- У тебя, Василий Егорович, и так уже шестой. Выше по сетке тарифов не бывает.
- А если в порядке исключения?
- Ладно, что-нибудь придумаем, - пообещал папа.
Мама продолжала возражать. В последнюю неделю сентября стояли чудные деньки, но по ночам было уже прохладно и сыро, в комнатах стали ползать усатые мокрицы, и мама запланировала протопить дом.
Тут на пустыре от ближнего барака появилась девичья фигурка в цветастой кофте, ранее принадлежавшей маме. Это была Зина Зозуля, сестра Гриши; она училась в седьмом классе, причём к учёбе, как и брат, была явно не способна, и дважды оставалась на второй год. К моменту этой истории ей исполнилось пятнадцать. Зина частенько помогала маме по хозяйству, прибиралась в громадном доме и в награду получала поношенные вещи.
- А вот Зина с детьми и посидит, - тотчас смекнул папа, которому не терпелось отведать кабанятины и кедровой настойки. - И печку протопит. Верно, Зина?
Прежде Зина всегда с удовольствием выполняла такие поручения. Однако в этот раз заколебалась.
- Печку-то протоплю, чего мне, а вот оставаться на ночь...
Начальник милиции нахмурился. Он-то сразу понял, чего девица остерегается. Даже я это поняла. Ну да, неподалеку зона, да и в бараках жил народ бедовый - бывшие зэки и вербованные. Однако ему тоже хотелось вытащить "на природу" моих родителей.
- Закроетесь и никого не пускайте. - Начальник милиции повернулся ко мне, считая меня благоразумней пугливой Зины. - В случае чего звоните ноль три. Я предупрежу своих молодцов.
- Хорошо, дядя Коля, - я отважно согласилась.
- Ага, могут и в окно залезть, - продолжала скулить Зина. - Стёкла побьют и влезут.
- А ставни на что? - тут и папа подключился. - Сейчас закроем.
Уговорили и Зину. Папа и дядя Вася наносили дров и угля, сложили возле печки, а затем обошли дом и с высокой завалинки закрыли ставни.
- Настоящая крепость! - сказал довольный папа.
Дом был сложен из тёмно-серых блоков, и выглядел очень угрюмо. А сразу за домом начинался сосновый бор, в котором по ночам выли и скулили звери. Высокие сосны облюбовали вороны, которые усаживались на верхних ветках и подолгу каркали, непонятно чем угрожая.
Вскоре взрослые уехали. Зина скоренько выведала, что у нас вкусненького, и мы сели чаёвничать. У Зины был хороший аппетит. Она ни от чего не отказывалась, всё подметала. Бутерброд с колбасой ела одновременно с вареньем. Так как ставни были закрыты, и дневной свет не проникал, мы всюду повключали лампочки. Зина стала рассказывать о своих ухажёрах. Брата посадила себе на колени и стала баюкать. Жека даже глаза прикрыл от удовольствия.