— Проходи, чего стоишь?
— Вы чем-то расстроены, Василий Степанович?
— Расстроен? Не то слово, взволнован до глубины души.
— Чем, если не секрет?
— От тебя, Борис Константинович, никаких секретов нет, — сказал Прошин, жестом приглашая сесть. — Сейчас у меня был начальник особого отдела отдельной морской бригады Мокшин Иван Иванович, мой старый сослуживец. В двадцать первом сидели в одной комнате, вместе воевали с бандитами. Он рассказал о трагической гибели Саши Филиппова.
— Когда? Как это случилось? — Поль даже подскочил от неожиданности и волнения.
Василий Степанович пересказал то, что услышал от Мокшина.
— Борис Константинович, у меня вот какая мысль возникла. Нужно составить какой-то официальный документ, в нем поименно назвать всех героев, погибших при выполнении наших заданий. У меня есть кое-какие заметки, но они неполные: или отчество не указано, или нет отметки о наградах, или обстоятельства гибели не выяснены… Займитесь этим, пожалуйста. Мы не можем допустить, чтобы их имена были забыты, не имеем права на это.
— Я понял, Василий Степанович. Сам займусь, подключу товарищей.
— Хорошо. С чем пришел?
— У меня добрые вести: вернулись с задания Ася и Рая, у них все благополучно.
Поль подробно рассказал о том, где побывали разведчицы и какие сведения им удалось собрать.
— В общем девушки хорошо поработали, — сказал Поль. — Главный же их успех — они точно установили, что штаб Паулюса обосновался в подвале Центрального универмага.
— Чего же ты молчишь? С этого и надо было начинать!
Прошин тут же позвонил начальнику управления Воронину и передал полученную информацию о штабе Паулюса.
— Спасибо! — поблагодарил комиссар. — Командарм Чуйков только что звонил по этому поводу. Василий Степанович, как освободишься, зайди ко мне.
— Хорошо!..
— Александр Иванович приглашает, — сказал Прошин, кладя трубку на рычажок. — У тебя что еще есть ко мне?
— Вообще-то, есть. Скоро мой отдел останется без работы: фронт отодвигается далеко на запад…
— Я понял тебя, — перебил Прошин, — не беспокойся, без дела не будешь. Ладно. Об этом поговорим потом.
XXX
2 февраля 1943 года — последний день Сталинградской битвы. В этот день советские войска штурмом выбили фашистов из цехов тракторного завода, в шестнадцать часов разбитые и морально подавленные группы гитлеровцев сложили оружие.
…Линия фронта все дальше отодвигалась на запад, сталинградцы возвращались на пепелища родного города, почти полностью сожженного и разрушенного. Они приспосабливали под жилье подвалы и землянки, блиндажи и крытые настилами окопы, кабины сбитых немецких самолетов… В развалинах домов, оборудованных под классные комнаты, начинались первые школьные занятия.
Уму непостижимо, как могли жить люди без воды и света, без тепла и магазинов, без трамваев и автобусов! Ведь над городом еще кружились февральские метели.
Перед чекистами встали новые задачи. По поручению военного командования они путем массового опроса вражеских саперов и офицеров, захваченных в плен, восстанавливали карту минных полей в городе. Было опрошено около тридцати тысяч военнопленных. Одни хотели помочь, но ничего не знали о местах, где расставлены мины; другим было известно об этом, но, одурманенные фашистским угаром, они упрямо молчали, хотя им и было ясно, что мины могут вызвать бессмысленные жертвы среди мирного населения; третьи, чаще итальянские и румынские солдаты, обо всем охотно рассказывали либо из страха, либо из расчета получить снисхождение.
В конце концов карта минных полей была составлена, и красноармейцы-саперы шаг за шагом прощупали миноискателями изувеченную сталинградскую землю и изъяли около полутора миллионов мин, неразорвавшихся снарядов и авиационных бомб.
Это была большая, трудная и полезная работа, высоко оцененная советским командованием.
В освобожденные районы выехали оперативные группы: нужно было выявить и задержать предателей, которые вместе с оккупантами жестоко расправлялись с советскими патриотами, обезвредить участников подпольных антисоветских групп, созданных эмиссарами зарубежных эмигрантских организаций, разоблачить и привлечь к ответственности агентов разведывательных и контрразведывательных служб гитлеровской Германии.
Советские люди оказывали неоценимую помощь чекистам: они приходили в районные отделы госбезопасности и милиции, указывали места, где укрылись пособники немецко-фашистских захватчиков, рассказывали об их подлых делах, называли имена лиц, бежавших с оккупантами или выехавших в восточные районы страны, чтобы затеряться там и избежать таким образом неотвратимой расплаты за свои злодеяния.